‒ Почему нет, зови Суром, это имя для своих.
Я улыбнулась, брат Мадей внимательно наблюдал за мной, словно видел, что мои зеленые плети уже работают.
‒ Ну приступим, ‒ бодрясь сказал Рамира.
‒ Сиди ты, ‒ остановил Суржика Мадей, ‒ работа уже идет.
Сур замер, напряженно поглядывая на меня, а я анализировала, что мне передавал дар. В общем, он сейчас будет эту гадость выдирать с корнями, и Рамиро будет больно, очень больно.
‒ Подождите немного, ‒ я пошла в сторону своей кибитки и вынесла пару улучшенных отваров. Из обезболивающих у меня были отвары ивы белой и душицы. Ива для суставов хороша, и воспаление снимает и боль, а душица больше для желудка используется. Ломать от боли Суржика будет сильно, так что лишними мои отвары не будут. Дар пока будет тянуть гадость, не сможет боль снимать, ведь мужчину нужно еще и зафиксировать, чтобы не дергался, а как вытянем, так и обезболим. Я сказала выпить по глотку зелий:
‒ Я сразу скажу, что будет больно, ‒ внимательно посмотрела на Рамира.
‒ Я все выдержу, ‒ твердо сказал он, а дар внутри фыркнул, такое он не вытерпит. Эта черная тварь так сильно срослась с телом мага, что обратись он к нам через пару недель дар ничего бы сделать не мог. Это я тоже Суру сказала.
‒ Брат Мадей, ‒ я повернулась к служителю, ‒ использование дара отнимает жизненную силу, я буду истощена и слаба, так что уничтожить тварь придется вам, а лучше позовите Тония он ее спалит. Ваш дар ее просто ослабит, а огонь уберет без остатка.
Служитель молча кивнул, и мы приступили. Что я могу сказать? Это было тяжко. С меня семь потов сошло, было такое чувство, что я не тварь тащу, а локомотив тяну. У меня наверно пресс прокачался, да капилляры на глазах полопались. Даже когда я детей рожала, столько не выкладывалась. От слабости тряслось все тело, а уши оглохли от воплей Рамира.
Он мне всех кровников распугает. Рот ему заткнуть просто не было сил. В какой-то момент он захлебнулся криком, а дар отпустил силки, которыми его сдерживал. Рамир упал на землю и его стало рвать чернотой. То, что он «выродил», было мерзкой хлюпающей гадостью. Которую тут же спалил Тоний, я даже не заметила, когда он появился.
Мы сидели кто где, я на лавке обессиленно трясясь, брат Мадей, рядом потрясенно смотря в пространство, а Рамиро корчился на земле, скрутившись в позу эмбриона. Дар купировал ему нервные окончания и сейчас ему было не больно. Зато мне было больно, трясло и скручивало все мышцы от боли. И в качалку ходить не надо. Тоний без слов понял все правильно и через пару минут в наш закуток принесли небольшой столик, полный еды и теплого питья. Я сама отхлебнула своих отваров и принялась есть. Хотя подташнивало меня основательно.
‒ Вам нужно поесть, ‒ сказала я Суру, ‒ силы нужны, чтобы организм восстановился. Эта дрянь вас почти сожрала.
Мадей помог подняться другу и усадил его на лавку.
‒ Госпожа, люди господина Рамира требует увидеть своего хозяина.
‒ Приведи одного пусть посмотрит, ‒ устало сказала я, ‒ жив их господин.
‒ Говорил же не лезть, ‒ беззвучно сказал Сур, голос он сорвал, нужно отвар дать. Хотя теперь магия в его теле беспрепятственно двигается, а маги сами себя хорошо лечат.
Расстались мы быстро. Я хотела лечь, и думаю, Сур желал того же. Так что без всяких расшаркиваний мы просто разбежались в разные стороны.
Я в свою кибитку, где под ворчание Шены и попискивание Люсины меня раздели, потому что сил не было даже на такое действие и обтерев влажной тряпкой, закутали в теплое одеяло.
Этот день я потом вспоминала как самую большую удачу. Суржик Рамира, знал много таких же зараженных тьмой магов, которые отчаялись стать опять полноценными и медленно угасали. А тут самый запущенный из них вдруг излечился и полностью, что через пару дней спокойно использовал магию так же, как и до заразы. На третий день ко мне пошли просители. На четвертый пришли обозы с продуктами, которыми отдарился Рамир.
Когда он пришел на второй день спрашивать, что он мне должен, я сказала еду. Мне нужны продукты на весь путь до Черного дворца. Рамира мои слова не удивили.
‒ Хочу дать тебе совет девочка, ‒ когда довольные кровники принялись разгружать телеги, а мы сели за столик, чтобы перекусить. С мужчиной было два его приближенных, которые к нам не подходили. Я напряглась от слов мага, но кивнула.
‒ Ты сейчас одна владеешь даром, но знаешь ли ты что он такое?
‒ Дракон, ‒ кивнула я, ‒ вернее, сущность дракона.
‒ Это хорошо, значит, он с тобой общается?
‒ Да, не понимаю вас, ‒ я нахмурилась.
‒ Никто из Сахрами не общался с драконом как ты, не считая его второй половинки души, которая умерла. «Первые» решили, что для потомков будет хорошим подспорьем и помощью, если они, умирая половину своей души, разделят на всех детей. Да, в первые столетия драконья сущность, разделённая на весь род, была даром, настоящим даром. Но, сущности слабеют и дичают. Небесный род почти лишился своей сущности, поэтому твой отец и решился на бунт, но немного не угадал. Небесные, ослабев даром, взяли военной силой.
‒ Зачем вы мне все это рассказываете? ‒ не выдержала я.
‒ Как ты думаешь, хочет ли дракон быть опять разделенным, разорванным на куски, подумай девочка, больше я тебе ничего не скажу.
Слова Рамира не запали мне в душу, не до того, как-то, думать о драконах, будет время, подумаю и у дара спрошу, а пока нужно работать.
На очереди еще зараженные с которыми свои уговоры, кто золотом отдаст, кто горюч камнем, а кто комбикормом для животных. Да и Амарант рвет и мечет, что наш ритуал откладывается, но кто ж знал, что так все закрутится, что мне времени не будет шуры-муры разводить.
Вот и сейчас, пришел, стоит над душой:
‒ Я хотел прогуляться по городу и показать тебе одно место, у тетушки Зали. Там подают интересный напиток, думаю тебе понравиться.
Я с тоской посмотрела в сторону нашей кухни, откуда доносились дразнящие запахи котлет и вздохнула. Я бы с радостью пошла гулять вместе с Волком, но он притащил свою дочь, которая смотрит на меня исподлобья злым многообещающим взглядом и все желание гулять сразу же пропало. Я могу найти подход к детям, но, если ребенок настроен крайне отрицательно, зачем мучать и себя, и ее. Амарант этого не понимал и не хотел видеть.
Вчера он тоже приходил с ней, так девчонка улучила момент, когда мы пили за столиком травяной чай с пирожками и подставила подножку Люсине. Я помогла своей помощнице, тут же зарастила ссадину и успокоила, что разбитая чашка ничего страшного. Я видела, что Волк не заметил, что сделала его дочь, он был какой-то рассеянный, пока я не увидела, что он опять полон зелий от Караны. Я же его любовными приворотами не пичкала, значит, это его любимая стряпуха.
Но делать нечего, нельзя перед ритуалом портить отношения, как потом в постель ложиться. Мне нравится Амарант, но его дочь — это отдельная история. Я не настолько я его люблю, искоса взглянула на Волка, чтобы терпеть вечное нытье от неприятной девчонки. Желание тела пока перекрывает дар, это Волк невзирая на зелья Караны, смотрит на меня голодным взглядом, думаю, если бы не дар, мы бы опять оказались где-нибудь голышом, так привлекательны мы друг для друга в плане секса.
Волк же, как я поняла, хочет сделать из нас полноценную семью, вот и таскает ко мне свою дочь. Понятно, что она избалована и ревнива, но я-то тут при чем? Зачем мне это все терпеть? Никогда надумала, что столкнусь с такой ситуацией… на Земле с прицепом, как говорят обычно о женщине с детьми, была я.
Я быстро переоделась в одно из платьев и пошла гулять как на каторгу. Солнце уже заметно припекало, и я расстраивалась, что дни-то идут, а у нас огороды не сеяны. Хотя в моей кибитки уже грелась земля для рассады. Скоро я до кровати буду по-пластунски доползать из-за всякого нужного, что мы там складируем. Так вот, солнышко припекает, люди радостные, друг другу раскланиваются, улыбаются. Кое-где даже почки на деревцах набухают и пахнут терпкой смолой, в воздухе витают вкусные запахи, весной, свежестью, сдобой и кофе. Кофе?! Я даже не поверила и потянула носом.