Ядовитая Магнолия
Ядовитая Магнолия
– Затылочная, теменная, лобная, височная, – пробормотала я. – Клиновидная, клиновидная… м-м-м… – Пришлось скосить глаза вниз, на открытую страницу. – Решетчатая. Потом скуловая, носовая, слезная… Нет, это невозможно.
Я отложила атлас, поднялась и заходила по комнате, потирая виски. То есть, височные кости. Никогда не жаловалась на память и вообще считалась одной из лучших студенток курса, но эта анатомия категорически отказывалась укладываться в голове. А ведь завтра начинаются контрольные.
– Дели? – В комнату заглянула сестра. – Мы с Геллардом собираемся на ужин в Гельме и Виларду. Поедешь с нами?
– Нет, – скрепя сердце отказалась я. Родителей Гелларда, мужа сестры, я любила, но на сегодняшний вечер у меня другие планы. – Буду ужинать в компании скуловой, височной, решетчатой… – Я снова сбилась и замолчала.
– О, – Арсэлла понимающе улыбнулась. – Сражаешься с анатомией?
– Сражаюсь. Но она пока побеждает.
– Если хочешь, могу попросить Гелларда, он тебя поднатаскает, – предложила Сэлл.
– Представляю, – я нервно хихикнула.
Сестру угораздило выйти замуж за одного из сильнейших некромантов королевства. С него сталось бы поднять на ближайшем кладбище скелет и привести сюда, чтобы тот показал мне все кости на живом… то есть, не слишком живом примере.
– Или могу попросить Майло.
– Да ты что, только не это. – Я в ужасе замахала руками.
– Почему? – усмехнулась Сэлл.
– Так мне же ему завтра и сдавать.
По иронии судьбы Майло Феррант, который уже второй месяц мучил наш выпускной курс целительством, был хорошим другом семьи Сэлл и часто приходил к нам в гостях. Но одна мысль о том, чтобы воспользоваться его помощью в освоении такого непростого предмета, вызывала у меня очень странные чувства. Возмущение, неловкость и что-то еще, чему я пока не находила названия.
– Вообще не понимаю, зачем стихийника целительство, – пробормотала я, чтобы сменить тему. – Да еще и на шестом курсе. В конце концов, мы уже проходили на втором основы первой помощи и прекрасно знаем, как фиксировать переломы и бинтовать раны.
– Это логично, – пожала плечами Сэлл и уселась на край кровати, рядом со злосчастным атласом. – Из всех факультетов именно на стихийном получаются самые универсальные специалисты.
– Которые должны знать все?
– Майло рассказывал, что за год до твоего поступления университет проходил аттестацию. И стихийный факультет провалился почти по всем предметам, кроме боевых и защитных. Ректор тогда жутко орал, мол, как это так получается: лучший в Виароссе университет выпускает каких-то дуболомов, кто только и умеет, что бить друг другу морды магией. Поэтому вам поменяли программу, добавив в нее общих предметов, которые нужно знать точно так же, как и профильные.
– Ну да, – я вздохнула.
Видимо, именно поэтому на четвертом курсе мы учили алхимию, на пятом – основы артефакторики, а на шестом подъехали основы целительства. И пусть специфика дара стихийника не позволяла наколдовать ничего серьезнее кровеостанавливающего заклинания, гоняли нас и в хвост, и в гриву.
– Ладно, – улыбнулась Сэлл. – Не буду тебе мешать. Но если понадобится помощь, ты знаешь, к кому обратиться.
С анатомией я провозилась почти до самой ночи и надеялась, что в моей голове задержится хоть что-нибудь. Но, оказавшись утром в аудитории, где занималась наша группа, поняла: я совершенно ничего не помню. Это было катастрофой.
– Ну что, готовы к экзекуции?
Майло Феррант влетел в класс ровно со звонком, встал у кафедры и осмотрел нас с хитрым прищуром. Высокий, худощавый блондин, он и сам походил скорее на студента, чем на преподавателя. Но его внешностью мог обмануться только дурак. За показным легкомыслием крылась огромная сила. Талантливейший целитель, Феррант обладал безумно редким темным даром. Будучи выходцем откуда-то с окраин, он сумел стать соратником и другом первых лиц королевства и получил титул не за происхождение, но за верную службу. Попасть к нему в ученики мечтали очень многие студенты, да и не-студенты тоже. А он успевал лечить, натаскивать личных учеников, вести несколько предметов на целительском факультете, еще и с нами, балбесами, возился. Из-за этого демонстрировать ему собственное скудоумие хотелось еще меньше. Мне было зверски стыдно.