Чья-то узкая холодная ладонь легла ей на плечо и резко дёрнула женщину в сторону, разворачивая на все 180 градусов; она ощутила на своём лице чьё-то ровное дыхание - нет, не зловонное, не тлетворное, - просто тихое и ледяное. Но разве дыхание бывает ледяным, или это просто сказывается разыгравшееся в темноте воображение?
- Хлоя. Я знаю, что ты пришла мне помешать. Зачем ты поссорилась с Никосом? - женщина сотрясалась от сковавшего все её члены холодного, как и дыхание неизвестного, ужаса, вслушиваясь с высокий голос мальчика, говорившего без всякой злобы или угрозы, миролюбивым тоном, в котором, однако, прослеживалось нечто змеиное, - Уезжай из моего замка, пока не поздно. Пока не случилось несчастье. Бальдерик - мой. Только мой.
Когда глаза Хлои привыкли к царящей вокруг тьме, она с трудом различила стоящего перед ней подростка лет пятнадцати - хрупкую, невысокую фигурку с тёмными чуть вьющимися у висков волосами и бледным лицом с женственными чертами. Её не покидало смутное ощущение, что где-то она уже видела этого смазливого мальчика, причём видела совсем недавно - пока свежее воспоминание не накрыло её с головой: Бальдерик!
Только тогда, при свете свечей, юноша выглядел на год или два старше, чем это хладнокровное сумеречное создание, и волосы его, помнится, были светлее, чем у этого...
- Возвращайся домой, - голос мальчика перешёл на громкий шёпот, утрачивая дружеские ноты, и теперь звучал совсем по-змеиному, - Ты же не хочешь стать виновницей чьей-то смерти? Поверь, я запросто могу оборвать жизнь ребёнка - это ничего мне не стоит.
Где-то в стороне, с лестницы послышались старческие, шаркающие шаги директрисы, и Хлоя рванулась туда, спотыкаясь о невидимые в темноте ступеньки. Звучно чиркнула о картонный коробок спичка, одинокая свеча вспыхнула в руках старушки, разгоняя сгустившийся вокруг молодой женщины мрак; дрожа всем телом, Хлоя оглянулась через плечо на то место, где, по её подсчётам должен был стоять зловещий двойник Бастии, но не обнаружила там никого.
- Да что с Вами, Хлоя? У Вас такой вид, как будто Вы встретили призрака.
Что это она, в самом деле? Женщина нервно рассмеялась, вмиг устыдившись своего детского, суеверного страха перед обычным мальчишкой-фантазёром - видимо, она только что прошла «боевое крещение» новой воспитательницы, устроенное этим симпатичным Бальдериком. Или его братом-близнецом.
- Ничего, я в порядке. Скажите мне вот что: у Бальдерика есть брат?
- Нет, Бальдерик родился совсем один, - бесстрастно изрекла директриса, но Хлое показалось, что за этим подчёркнуто холодным тоном кроется какое-то неприятное чувство, - Ни братьев, ни сестёр. Он и сейчас один - с ним никто не дружит, что очень странно.
- Не так уж странно. По-моему, этот Бальдерик очень эксцентричный юноша.
- Бросьте! Разве может быть эксцентричным мальчик с врождённым слабоумием? - со смехом отмахнулась старушка, однако её смех был каким-то вымученным, неестественным, что лишь убедило молодую женщину в её догадках. Что-то было явно нечисто в этом странном интернате, и эта мистическая атмосфера необыкновенно шла к погружённым в полумрак коридорам, внезапно гаснущим свечкам и суровым лицам на старинных портретах.
Любая другая женщина, не лишённая хоть капли благоразумия, здравого смысла и чувства самосохранения немедленно распрощалась бы с замком, со старой директрисой, а главное - с этим женоподобным Бальдериком и его зловещим двойником; Хлоя же вместо присущего ей обычно страха перед подобными загадочными явлениями испытывала жгучее любопытство и желание докопаться до разгадки тайны замка - она чувствовала, что разгадка будет вдвое более мрачной и страшной, чем она может себе представить.
[1] Швейцарский франк.
[2] Бернский Педагогический институт.
[3] Боязнь темноты.
Глава 4. Ночное дитя
Где-то там, в самом сердце интерната старинные часы, - ровесники чопорных людей на портретах в зале, - глухо отбили час ночи; весь замок был погружён в крепкий сон, но Хлое не спалось. Она стояла у окна в отведённой ей небольшой, но уютной комнатке, обои которой не менялись, должно быть, с 20-х годов - потёртые, тёмно-зелёные как свежая летняя листва, они очень гармонировали со старой кроватью из цельного, потрескавшегося дерева, укрытой тоже зелёным пледом.
Над её головой, вероятно, на третьем этаже, тихо играла какая-то классическая музыка - она действовала на Хлою успокаивающе, как мамина колыбельная. Давно молодой женщине не было так хорошо и уютно - словно она спустя нескольких лет скитания наконец-то попала к себе домой.
Взгляд Хлои был устремлён в сгустившуюся за окном темноту, где в одной из башен интерната одиноко, словно светящийся глаз циклопа-людоеда, горел тусклый огонёк. Кто-то, как и она, не спал этой ночью - уж не Бальдерик ли? Даже её небольшой опыт в детской психиатрии говорил ей, что этот смазливый юнец слишком утончён и горд для слабоумного подростка, что бы там не говорила директриса. Странно всё, странно...