Выбрать главу

Я не могла выразить словами, какой гордой и счастливой меня делал этот сад. Не только Ядовитый сад, но и весь Алник.

Раньше мои способности к ядам были слабыми. Когда в возрасте пяти лет мы узнали о своих дарах, мои сестры могли зажигать свечи или создавать водяные шары, в то время как я совершенно ничего не умела. Ни одна травинка не хотела подчиняться моей воле, а впервые выпитый яд чуть не убил меня, несмотря на бессмертие и магические способности. Я на неделю выпала из жизни, когда у меня начались галлюцинации из-за сильной лихорадки.

Прошло больше пятнадцати лет, но тот лихорадочный сон казался реальным даже сегодня: невидимые змеиные тела с огромной силой прижимали меня к земле, а что-то скользкое ползло в рот, лишая возможности дышать. Я постоянно слышала взмахи крыльев бабочек в моих ушах. Но самыми ужасными были часы, когда мне чудилось, что какой-то скелет изо всех сил тянет меня прямо в ад.

Казалось, этот яд норовил разорвать меня на части: на Белладонну, которая по́том и слезами держалась за свою жизнь, и на молодую ведьму, которая хотела утонуть в подземном мире вместе с тенями.

Однако никакая ужасная боль не сравнится с суровыми, но честными словами, которыми обменивались воспитательницы, пока я оправлялась от яда:

– Провидица дала ей имя Белладонна, а она не в состоянии вырастить ни стебелька или съесть кусочек мухомора.

Голос сестры Пиры до сих пор звучит в моей голове, когда меня обуревают сомнения.

– Из поколения в поколение мы, ведьмы, становимся слабее, а демоны сильнее. Как долго еще просуществует наше сообщество? Возможно, она – одна из последних ведьм.

Слышать это было ошеломляюще, потому что я правда нравилась Пире. Она каждый день согревала мою кровать своим огненным даром, чтобы яд скорее выводился из моего организма. В ее голосе звучала не ненависть, а искреннее сожаление по поводу моих жалких способностей.

Воспитательницы никогда не упрекали меня в недостатке навыков. Каждый ребенок, родившийся ведьмой, был ценен, а к нам, ведьмам-подросткам, относились очень хорошо. Я ни в чем никогда не нуждалась – кроме честной критики.

В пятилетнем возрасте на больничной койке, которая едва не стала моим смертным одром, я поклялась посвящать каждую свободную минуту своему слабому дару.

Мне нужно было стать сильнее – ради всего сообщества ведьм. Это касалось не только меня, но и моих сестер. Тех, кто был до меня, и тех, кто будет после. И хотя ни один саженец не откликался на мои мольбы, когда мне было пять, к семи годам я уже могла с помощью ритуала крови оживлять растения, которые были близки к смерти. В одиннадцать я смешивала яды, способные ввергать людей в недельную кому. А в тринадцать стала невосприимчива ко всем растительным ядам, и мой организм начал вырабатывать яд сам.

В семнадцать лет я покинула Академию ведьм, в которой выросла, с чувством горькой радости и разбитым сердцем – зато с совершенно стойкими способностями к ядам.

А в двадцать один…

В двадцать один год я влачила свое существование в саду в английской сельской местности.

В прошлой жизни мне за все приходилось бороться. Возможно, именно поэтому мне было так трудно расслабиться и делегировать работу. Глупо, конечно, но я боялась снова утратить способности. Боялась снова оказаться в постели смертельно больной и быть обузой для других.

Я потрясла головой, отгоняя ужасные мысли. Со мной больше никогда не случится чего-то подобного. Теперь многие рассчитывали на меня и мои способности.

Я украдкой бросила взгляд в сторону замка. Неподалеку возвышался Алник – всемирно известный замок, без которого, вероятно, не существовало бы и сада. Люди думали, что там жила герцогиня Нортумберлендская со своей семьей, но на самом деле там много десятилетий назад обосновались правящая королева ведьм Сибилла и ее ковен.

Так мы, ведьмы, и жили: почти невидимые для людей, оставляющие едва заметные следы на земле.

Заходить в замок мне не разрешалось: такой ничтожной ядовитой ведьме, как я, не о чем разговаривать с почтенной королевой. Только Вальпурга, ведьма из королевского ковена, раз в месяц приходила ко мне и покупала яды за щедрое вознаграждение. Она говорила, что королева в восторге от моих ядов, хотя я не понимала, зачем они вообще ей нужны. В конце концов, вряд ли королева хотела кого-то отравить…

Совершенно неожиданно меня охватила холодная дрожь, и в мгновение ока все тело покрылось мурашками. Я оглянулась через плечо, и мои чувства тут же обострились. Растения тоже забеспокоились – тревога распространилась и на них. Внезапно раздавшийся шорох рядом со мной заставил снова насторожиться. Сердце сильно стучало в груди, как после слишком большого количества яда. Слишком быстро. До меня донесся звук, но это был не ветер и не дикое животное. Что-то большее. Что-то угрожающее.