– Ну да!
– Вот. – Веня протянул Звереву объяснения и список московских гостей. – Тут вся съемочная группа и актеры. Всего тринадцать человек.
– Роковое число!
– Я бы не стал исключать из числа подозреваемых и самого директора.
Зверев бегло прочел список.
– Я, как ты знаешь, не суеверный, но пусть лучше будет четырнадцать. Итак, четырнадцать! Шесть из них – женщины.
– Намекаешь на то, что яд – оружие женщин? Ну хорошо, список я вижу, а где сам четырнадцатый подозреваемый, наш директор картины?
– По его словам, он целых два часа в допросной просидел, сильно возмущался, так что я его отпустил.
Зверев нахмурился:
– Напрасно.
– Это почему?
– Потому что он после смерти Качинского наверняка помчится в свою Москву искать нового режиссера, а мы его даже толком не допросили.
– Так я думал…
– Ладно! Черт с ним, с этим директором! Что сделано, то сделано. – Зверев, в душе признавая собственную вину, бегло просмотрел исписанный неровными каракулями листок и убрал его в стол. – Итак, чем порадуете?
Веня тут же затараторил:
– Первым делом мы, как и следовало, посетили больницу. Врач, ведущий Качинского, тут же подтвердил факт отравления. При этом он рискнул предположить, что отравили нашего режиссера каким-то там рицином.
– И что это такое? – уточнил Зверев.
– Белковый яд растительного происхождения. Он в шесть раз ядовитее, чем цианистый калий, – тут же вмешался Игорек. – Рицин изготовляют из обыкновенной клещевины.
– А клещевина – что такое?
– Маслянистое декоративное растение. Все его части ядовиты и опасны для человека и животных.
Зверев вопросительно посмотрел на Костина:
– Это все вам доктор рассказал?
– Какое там? – возмутился Веня, кивнул на Комарика и оскалился: – Этот вундеркинд и без доктора все знал, еще и врачей поучать пытался.
Зверев повернулся к стажеру и наморщил лоб:
– Вам что, все это в школе милиции рассказывали?
Игорек, как это часто у него бывало, поправил очки.
– В специальной литературе прочел.
– Слушай, дружок, ты говорил, что у родителей живешь, а кем они у тебя работают?
– Папа – учитель литературы, мама – библиотекарь.
– Так вот почему ты у нас такой начитанный, – фыркнул Веня.
Зверев махнул оперативнику рукой, предлагая заткнуться.
– Ладно, с папой и мамой разобрались, а теперь скажи, где этот яд берут?
– При желании клещевину можно вырастить в обыкновенном парнике и после этого изготовить самостоятельно. Рицин представляет собой белый порошок без запаха и хорошо растворяется в воде.
– Так… что еще?
Веня хмыкнул и заговорил:
– После больницы мы решили заскочить в морг, куда уже увезли тело Качинского и где работает твой знакомый патологоанатом Геннадий Карлович. Так вот он тоже подтвердил, что в желудке у режиссера обнаружен этот самый рицин.
– То есть они уже и вскрытие сделать успели? – удивился Зверев.
– Когда я сказал Геннадию Карловичу, что прибыл от тебя, он тут же отложил все дела и занялся нашим покойником.
Увидев, что Комарик скривил лицо и закрыл рот ладонью, Зверев уточнил:
– И какие же дела он отложил?
– Он сидел возле распоротого женского трупа, держа в руках половинку батона, намазанного вареньем, и собирался пообедать.
Комарика передернуло, он издал булькающий звук.
– Вот, он и там себя так же повел, – довольный тем, что хоть как-то смог «уделать» этого выскочку-стажера, сообщил Веня. – Как только увидел мертвецов, тут же побледнел и выбежал на улицу.
Зверев рассмеялся.
– Что же ты, Игорек, не нашел литературу, в которой написано, как не бояться покойников?
– А я их и не боюсь, просто там такой запах…
– Ладно! Все ясно. Что-нибудь еще?
– Пока все!
В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет вошли Евсеев с Гороховым.
– Прибыли, товарищ майор! Вот только порадовать нечем, обыск ничего не дал, – отрапортовал Горохов и пошел ставить чайник. – Проголодался я, слона бы сейчас съел!
Комарик снова издал булькающий звук и прикрыл ладонью рот.
– Чего это он? – глядя на стажера, поинтересовался Шура.
– Страдает, – улыбнулся Костин. – Мы ведь с ним после посещения больницы в пельменную завернули, а потом в морг. Когда наш Игорек познакомился с «пациентами» Геннадия Карловича, он тут же побежал на свежий воздух. До сих пор пельменями давится.
– Ладно вам, оставьте парня в покое, – приказал Зверев. – Яд вы не нашли, а выяснить что-нибудь важное сумели.