— Это мои старые опыты, — солгал Адриан, благоразумно утаив про исследования Киллиана. — Я думал над проблемой нейтрализации магии после возвращения из Арнара.
— Вот видите, как мы ошиблись, оставив вас в покое. Кстати, нам пришлось повозиться с людьми из ГУМПа, — хмыкнул Лавель. — И совершить обманный маневр… — мужчина не стал уточнять, что маневром этим было убийство той самой Теоны, чье тело нашли недалеко от Управления.
Но и без объяснений Адриан понял, что попался.
— У меня есть условия, — сказал он твердо, решив отключить голос совести и подумать о рациональной выгоде. — Во-первых, полная безопасность моего племянника.
— Гарантирую.
— Во-вторых, я требую назвать имена инквизиторов, убивших моих родных три года назад.
Лавель начал барабанить короткими пальцами по глянцевито-блестящей поверхности стола.
— Инквизиторы изменились. Отныне это не сборище упертых садистов, жаждущих жечь скверну, а вышколенные воины. Года через два-три Орден святой Инквизиции станет пережитком и будет распущен. Мы планируем модернизировать армию и обеспечить каждого бойца энзором, а во главу поставить обученных нами магов. Сейчас не время для мести, мистер Олдфорд.
— Вы вынуждаете меня сотрудничать, а сами отказываетесь назвать имена убийц?
— Не нужно представлять меня чудовищем. Я забочусь исключительно о благе нашей родины. Если вы так жаждете знать их имена, вы их узнаете. Есть ли у вас еще условия?
— Скорее вопросы. Мисс Сиена Кейн полукровка и обладает магическим потенциалом. Поэтому Велье ее обхаживал?
— Про нее он нам ничего не говорил.
— Тогда третьим моим условием будет освобождение сестер Кейн.
— Вопросы со старшей вы будете выяснять с Инчентедом-Велье. Младшая же принадлежит Ирскому сластолюбцу.
— Можно обойтись без убийства?
— Магия избрала ее, поэтому здесь невозможны компромиссы.
В отличие от Киллиана, Адриан был не очень хорош в контроле эмоций. Преподаватель покрылся потом, чувствуя себя жертвенным агнцем, которого вот-вот заколют. Если бы он не согласился отправить студентов на практику в поместье, ничего этого не было. Одна-единственная ошибка порой может привести к катастрофе… Перед внутренним взором его появилось плутоватое личико Сорины, и голос сознания шепотком произнес: «Если она умрет, никто не будет по ней плакать». Сестра не в счет. Есть ли еще кто-то, кому Рина Кейн ценна?
— Буз Тальмон, — вспомнил Адриан. — Юноша пропал в Берне. Он стал жертвой ритуала или Инквизиции?
— Тальмон, Тальмон… — министр задумался, покрутил кончик носа пальцем.
Молчавший все это время Лорит подал голос:
— Если позволите, мистер Тальмон сейчас находится в Ордене инквизиторов.
Адриан считал, что больше никакая весть его не удивит, поэтому форменно открыл рот.
— Что?
— Тальмон увидел нашу сотрудницу в Берне. Та очаровала его и передала инквизиторам. В парне определили полукровку и предложили сотрудничество в обмен на жизнь. Юноша согласился.
«Создатель, хоть одна хорошая новость, — подумал преподаватель. — Буз жив…».
— У вас еще есть вопросы? — усмехнулся министр. — Нет? В таком случае, вам остается только подписать договор. Так, формальность.
Министр кивнул Лориту, и тот подошел к преподавателю, чтобы его освободить. Адриан мог бы одним ударом сбить щуплого инспектора с ног, а потом добраться до министра и задушить его – мускулы на руках Олдфорда взбугрились, тело начало готовиться к атаке и напряглось. Но толку от выброса ярости не будет. Адриан пойман в капкан, и чтобы выбраться, ему нужно отгрызть себе лапу. И лапой этой будет Сорина.
Взяв ручку в руки, Адриан надолго замер, не решаясь поставить подпись. Как будто само тело противилось этому решению. Убить человека, пусть и не своими руками – это подло. Это то же самое, что вырвать из себя душу и растоптать ее – а зачем она еще нужна, если не может сопереживать? В отличие от Лавеля Адриан считал, что жизнь человека огромная ценность, и никакие магические возможности нельзя сравнить с ней. А Поганка, какой бы вредной ни была, не заслуживает стать материалом для эликсира жизни.
Адриан вспомнил отца. Сет Олдфорд, герой Хадрии, был отцом строгим и требовательным, и от семьи требовал идеальности во всем. Он бы убил сотню таких, как Поганка, чтобы спасти Киллиана, которым очень гордился при жизни.
«Ты рохля, — говаривал Сет порой, глядя на младшего сына, — научись, наконец, принимать решения». Олдфорд качнул головой, прогоняя воспоминание, но оно стало еще ярче. Пожалуй, будь на его месте Кил, он бы без раздумий решился на сделку и заслужил бы сдержанную похвалу от любимого деда.