Темная кровь хлынула вниз, окрашивая бежевые брюки. Несчастный в шоке посмотрел на автомат, живот и мешком упал на спину. Буз подскочил и бросился к нему.
— На помощь, помогите! — заорал он во весь голос, перебудив Ринку.
Девица. Несомненно, это та девица что-то сделала с автоматом. Тальмон нашел ее взглядом, поразился наглости – негодяйка даже не попыталась скрыться с места преступления – и показал на нее пальцем. Девица неспешно подошла к выходу, всем своим видом показывая, что ей плевать на опасность поимки, словно дразня его.
— Это она! Держите ее! Она убийца!
Несколько человек бросились в направлении, указанном парнем, но… никого не увидели. Буз не мог бы ее догнать – слишком тучен, но зато он мог сделать кое-что другое.
Он рассказал подбежавшему дежурному по станции все, что увидел. Однако печального исхода это не меняло – пострадавший мужчина умер, не дождавшись кареты скорой помощи. Вокруг тела столпился народ, обескураженного Тальмона оттеснили назад. Юноша первый раз в жизни видел смерть. В голове парня не укладывалось, что это сделала девушка. Он подошел к двери зала, пропустил очередную толпу зевак и вышел на улицу. Ему было дурно, по пищеводу поднималась кислота.
— Молодой человек, вам плохо? — услышал Буз тревожный голос и кивнул. — Выпейте воды, Создателя ради, да присядьте. Довести вас до лавки?
Тальмон выпил сладковатой воды, оперся о чье-то плечо и услышал запах. Необыкновенно приятный, потрясающе свежий, изысканно тонкий… Этот запах напоминал ему аромат духов на улице Латаки в Садовом районе столице, куда приезжали за парфюмом жены богатых сэров. Нотки запахи усыпляли беспокойство, заставляли сознание отдыхать, как слова колыбельной. И Буз поддался чарам.
Сорина так и оставалась на лавке, силясь справиться с накатившей на нее слабостью – как сквозь толщу воды она видела друга, который идет к дверям, толпу, а после все исчезло, и она упала в теплые объятия обморока. Возвращающаяся группа Б-3, услышав шум и гам, ринулась внутрь – проверять свои сумки. Сумки оказались на месте. В отличие от Тальмона.
Адриан скептически осмотрел кафе, украшенное лентами и бантиками. Складывалось впечатление, что здесь собрался праздновать день рождения не мужчина, а маленькая девочка. В собравшихся наряженных гостях он узнавал своих одноклассников, с которыми никогда особо не был близок, знакомых по деду, а кого-то и вовсе не узнавал. Но все одинаково радостно встретили именинника, выпустив в него фейерверк блесток из праздничного «ружья». Супруга Смолла, полная жизнерадостная женщина, бросилась к нему на шею.
— С днем рождения, друг!
— Спасибо, Люси, я тебе рад.
— Аштон, а где Томас?
— Я оставил сына дома. Мелкий он еще, чтобы ходить на такие сборища.
И, потерев ладони, Смолл вышел в середину зала, приветствуя за Адриана гостей и перемежая свои слова несколько неприличными шутками. «Вот он, кошмар», — подумал про себя Адриан и тихо пристроился в уголке. Румяные официантки стали разносить первые блюда, кто-то открыл бутылку шампанского, бодро играла пластинка. Ничего не изменилось – гости вели те же разговоры, что и всегда, дамы одинаково хихикали и страстно глазели на именинника, одноклассники, не добившиеся в жизни особых высот, рассуждали о капиталах и арнарском золоте. А Олдфорд отчаянно скучал по тишине своего кабинета. Для него эти несколько часов тянулись столетиями. Улучив момент, он вышел на балкончик, выходящий во внутренний двор. Время шло к закату, небеса приобрели розово-оранжевые оттенки.
— Скрываешься?
Сладкие духи с ноткой цитрусовых, робко-нежный голос... Гармония нравилась Адриану, как человек, но только… издали. Ему не хотелось ни видеть ее, ни разговаривать с ней. Но никто не мог упрекнуть его в отсутствии этики и вежливости. Он повернулся к мисс с легкой улыбкой.
— Как видишь.
Женщина расцвела, когда он сделал приглашающий жест и позволил ей встать рядом с ним.
— Тридцать лет мы знаем друг друга, Адриан. Помнишь, как встретились впервые в классе? Ты уже тогда был самым высоким из всех мальчишек. Тебя дразнили каланчой, а ты колотил за это.
— Славное было время.
— Славное… Мне, как и тебе, скоро будет сорок. Я старая дева, ты холостяк. Расстройство для семьи… Адриан, я не прошу твоей любви. Я лишь хочу носить твою фамилию. Мне не нужна ни страсть, ни внимание. Уверяю, Адриан, я не побеспокою. Знаю, ты одиночка и не любишь сборища. Я не буду мешать…