Вот тогда-то и явилась змея из кошмаров. Змея по имени Киллиан Олдфорд. Поблагодарив медсестру, он одним скупым жестом заставил ее покинуть палату, после чего по-хозяйски уселся на табурет.
— Ты меня сюда приволок? — сжав руки в кулаки, прошипела Рина. — И чем, лярры тебя дери, накачал меня?!
Слабость, страх, неуверенность окутывали ее, как аромат духов. Будучи способным менталистом, Олдфорд умел читать мысли и чувства окружающих.
— Молоком. Ты находишься в больнице Берна. Вижу, тебя сейчас разорвет на кусочки от любопытства. Не буду мучить: на вокзале случилось очередное убийство, свидетелем которого стал твой друг Тальмон. И вот уже третьи сутки о нем ни слуху, ни духу.
— Что… — сипло прошептала она. — Что ты несешь?
Девушка сорвалась с места, но вместо того, чтобы выйти в дверь, оказалась поймана Олдфордом. Он скрутил ее так же легко, как и тогда в доме и смотрел спокойно. Рина перебирала в уме варианты того, что могло случиться с Бузом, и ни один ей не нравился.
— Пусти! — завизжала она.
— Угомонись, — сказал Кил и встряхнул ее за плечи. — Ты тоже была свидетелем, но пропал именно толстяк. Но меня это мало волнует. В Ире никто не должен знать о пропаже твоего дружка. Кейн-старшая считает, что вы с Тальмоном остались отрабатывать практику. Одногруппники считают так же.
— К чему вся эта ложь?
— Кое-кто написал на Адриана заявление, в котором говорится о том, что он занимается запрещенными магическими практиками. Если найдется хоть один повод и доказательство того, что он балуется магией, об этом сообщат инквизиторам. А пропажа Буза – повод. Если явятся инквизиторы, в первую очередь попадет тебе, Кейн.
— Мне-то за что?
—Ты – объект, на котором использовалась запрещенная в Хадрии сыворотка правды. Знаешь, что мы разумнее сделать с тобой?
Сорина догадывалась, но вслух проговорить не решилась.
— Когда вашу группу призовут на суд, станут спрашивать, как себя вел мистер Олдфорд со студентами, ты расскажешь правду о том, что он и благонравие – это синонимы. Это в твоих же интересах. Возвращайся в Ир через пару дней, скажи своим, что Буза взяли на работу и мистер Адриан им очень доволен.
Кейн шумно дышала, взгляд ее вперился в одну точку.
— Я не говорила никому про вас… И Буз бы не сказал…
— Я знаю. Тот, кто написал заявление, и сам уверен, что мы чисты перед Инквизицией. Все это лишь способ нам досадить. Но дело вот в чем: заявление подали как раз после того, как пропал Тальмон.
—И что же теперь будет?
— Нам ничего. Джида спрятала мои «зелья» в безопасном месте и будет стеречь их круглосуточно. А вот тебя могут загрести вместе с дружком. Так что я о тебе забочусь, — поддел он ее.
— К вам легко подкопаться, — мстительно напомнила Кейн. — Просто хорошо обыскать дом, лаборатории – повсюду следа алхимии, символы! Да и от тебя самого магией несет, козлина.
Олдфорд усмехнулся на ее «оскорбление».
— Оправдаться будет трудно тебе, Кейн. Если попадешь в Орден, нормальной оттуда уже не выйдешь. Я же смогу купить любого инквизитора, благо у меня есть на что купить.
Рина не сомневалась, что этот змей вывернется. Но и в себе она не сомневалась.
— А где Адриан?
— В Ире, под арестом. Пока под арестом…
Киллиан замолчал, задумавшись о чем-то своем. А Рина закусила губу и обхватила себя руками. Она не представляла, что делать. Хотя… для начала нужно покинуть больницу и наведаться на место, где последний раз видели Буза. Она перестала шумно дышать, взгляд стал более осмысленным, и даже осанка изменилась.
— Можешь уходить из больницы, — сказал Кил. — Думаю, напоминать тебе о риске не стоит, так? Теперь ты обязана быть осторожной, да?
— Не нуждаюсь в твоих советах, Олдфорд!
Молодой человек оставил билет на столике у кровати, подошел к двери и обернулся. Его тонкие губы изогнулись в холодной улыбке.
— Если будешь доставлять проблемы, Кейн, я сверну тебе шею. Помни – молчать о Бузе и не высовываться.
— Катись, — прорычала девушка.
Наконец, алхимик убрался. Рина всхлипнула. Если после случая с Алисой Шейн и вылазкой в лаборатории вина ее просто мучила, то теперь съедала живьем. Не будь она настолько самоуверенна и любопытна, Тальмона бы не похитили.
— Дура, — поругала она саму себя. Из-за нее они вляпались в это! Зачем было злить Олдфорда? Зачем она лазила по склепам?