— Правда?
— Да, мистер Олдфорд, зелье! Не сомневаюсь, что как только придут результаты экспертизы, вы будете переданы в руки Инквизиции, и вам будет уже не до смеха.
Адриан рассмеялся. Гармония была обижена на него, быть может, смертельно обижена. И она могла погубить его без особого труда – просто привела бы в поместье полисменов, да без предупреждения. Но женщина не хотела вредить никому, кроме него. Какое зелье она могла бы изготовить? Магический потенциал любого вещества в состоянии увидеть только маг, коим ни она, ни он не являлись. В народе ходят слухи, будто бы если измельчить корень такой-то и смешать его с отваром таким-то, то на выходе получится зелье. На самом деле для любого преобразования требуется частица собственной энергии алхимика. Другими словами, превратить медь в золото может только маг, постигший законы алхимии, но никак не любитель не-маг. А уж сотворить любовное зелье, в чем его и обвиняли, способен лишь мастер этого дела.
— Мистер Фицрой, вы знаете, что такое алхимия?
— Темная ляррова наука! — немедленно дал ответ следователь.
— Вы правы – наука. Кое-кто почитает алхимию как искусство. Ибо это не просто смешивание различных ингредиентов, кипячение и дистилляция. Это акт творения, мистер Фицрой. Дабы сотворить самое простое зелье, магу нужно долго высчитывать нужные пропорции, избрать объект воздействия зелья.
— Признаетесь? — вскричал следователь. — Вы признаетесь! Я отчетливо слышу в ваших словах восхищение, Олдфорд. Вы преклоняетесь перед этим темным подобием науки!
— Разумеется, — спокойно ответил Адриан. — Я уважаю алхимию, из которой, прошу вас заметить, и выросла современная химия.
— Вы говорите скверные вещи!
— Что же скверного в моих словах, мистер Фицрой?
— Вы почитаете алхимию, магию, скверну! Как иначе мне называть ваши слова, как не скверными?
Олдфорд не скрывал своего пренебрежения. Он полагал, что должность следователя, да еще и в таком отделе, должен занимать человек опытный, умный, натасканный на преступников, как пес. Фицрой же скорее напоминал хорька, раздобревшего на подачках, взятках и прочих «милостях».
— Это все? — спросил он.
— Нет, Олдфорд, не все! Далеко не все! — Фицрой позвал помощника, дежурившего за дверью. — Приведите менталиста! — рявкнул следователь, не успел помощник заглянуть в комнату.
Адриан искренне надеялся, что менталист окажется настоящим профессионалом, а не истеричной барышней вроде Фицроя. И через минут пятнадцать мужчины имели счастье видеть перед собой миловидную женщину интересного возраста в синем строгом платье и брошью в виде язычка пламени, заключенного в круг и надписью «Благонравие – основа Хадрии».
Только поймав ее спокойный доброжелательный взгляд, Адриан понял – она весьма опытна. Еще будучи студентом в Арнаре он ходил на обязательные для хадрийских студентов занятия по сопротивлению магическому внушению, гипнозу и научился видеть сквозь наложенный гламор. Но здешние специалисты были не лыком шиты: пока в Арнаре оттачивали искусство чарования, в Хадрии развивали науки, в том числе и психологию. Психологов, умеющих добиться признания без пыток очень ценили; когда-то Адриан и сам думал научиться этому искусству, но все времени не хватало.
Женщина доброжелательно улыбнулась следователю:
— Мистер Фицрой, вы не могли бы оставить нас?
Фицрой погрозил аристократу пальцем, грузно поднялся со стула и вышел.
— Меня зовут Шарлотта Блейк, мистер Олдфорд, но вы можете звать меня просто Чарли. Признаться, так меня и зовут наши ребята.
Женщина присела на место следователя. С виду она казалась мягкой, но Адриан чувствовал от нее не запах духов, а запах табака, волосы ее были уложены в простой строгий пучок, на лице – ни грамма косметики. Она надевала дружелюбие на лицо как элемент форменной одежды.
— Вы смотрите на меня так подозрительно. Я не желаю вам зла, и вовсе не горю желанием держать вас взаперти, — проворковала Блейк, вглядываясь в него и провдя первый незаметный осмотр.
Адриан с некоторыми усилиями выровнял частоту сердцебиения и закрыл свой разум мысленным плотным щитом. Менталист зацепилась за что-то в нем, и начала искать брешь. Олдфорд почувствовал, что замок, под которым он хранил свой тайны, вот-вот вскроют.
— Вы оказали сопротивление при задержании.
— Если бы ваши «ребята» представились до того, как набросились на меня, то ничего не было.
— О, как глупо вышло. Вы заставили меня покраснеть за наш отдел, — женщина пролистнула папку с делом. — В отчете сказано, что вы перевелись с третьего курса естественно-научного факультета арванской Академии на тот же факультет захудалого хадрийского института. Вам не понравилось в Арнаре, Адриан?