Водопады эти слыли местом необыкновенным по красоте. Еще будучи ребенком, Кил побывал у каждого из трех гигантов: Катеоса, Анеоса, Димеоса. Гиды назвали троицу водопадов по первым буквам их названий – «Ка», «Ан», «Дим» – и получилось Каандим. Многие люди ездили в Каандим поглазеть на то, как видоизменяются капли и россыпь брызг, попадающие за защитный купол границы Арнарского государства.
Олдфорд повернул на дорогу, ведущую к верховью водопадов, откуда реки и «бросались» вниз. По пути он смотрел на паробусы, из которых выходили люди и восхищенно застывали перед Катеосом. В любое время суток Катеос очаровывал; вода с высокого острого выступа блестящим потоком падала на одну площадку, а с той площадки разбивалась еще на несколько потоков, образуя каскад. Звучал водопад красиво – не гремел, а издавал мелодичный шум. В отличие от громкого Анеоса, откуда вниз прямым широким потоком падала вниз пенящаяся вода. Находиться долго у Анеоса не рекомендовалось – слишком шумно, да и опасно, смотровые площадки постоянно сносило. А вот Димеос был обычным отлогим водопадом без крутого падения воды.
Киллиан проехал дальше оставил машину в укромном месте. Там он накинул старый сюртук, водрузил на голову шляпу, на ноги натянул длинные сапоги, взял необходимые вещи и приготовленные продукты и пошел прямо по одной из меленьких речек к пещере, скрытой от чужих глаз. Мало кто знал, но Каандим был интересен не только водопадами, но также и обширной сетью пещер. Вход в одну из них ему когда-то показал дед и рассказал, как не заблудиться внутри, научил ставить метки. Со стороны арнарского щита находился скрытый учебный центр, куда дед строго запретил соваться внуку. Там дрессировали энзоров, держали нарушителей границы со стороны Арнара. Местные считали пещеры местом «нечистым» и суеверно боялись туда заходить. Правильно делали, что не ходили, иначе могли бы услышать вопли раненых псов, которых заживали на живую, леденящие душу шумы, похожие на «клацанье демонских клыков». Звуки из этого центра перекрывал шум водопадов.
Кил прошел в собственноручно замаскированный вход, после чего зажег свечу у входа и направился по воде, устилающей гладью пол пещеры, к тайному месту, которое когда-то нашел и обустроил его предок-изменник Реонард. Килу это место показал дед.
В хитро скрытой пещере его ждала Джида. Она не первый раз пряталась здесь, и уже знала, где можно набрать воды, как отвадить незваных гостей. Увидев, что Кил бледнее обычного и его голова разбита, она всплеснула руками.
— Что случилось?
— Меня ограбили. Сам виноват – зазевался.
Иррианка кинулась к молодому человеку, усадила его на табурет, начала осматривать голову.
— Слава Создателю, ничего серьезного. Но все-таки приложили тебя неплохо.
Киллиан указал на принесенные пакеты, объяснил коротко, из-за чего именно Адриана увезли, а потом заметил неладное и начал проверять рычаги, движущие искусственную панель, имитирующую стену пещеры. Джида разбирала привезенную провизию, напевала что-то под нос, когда началось то самое. Олдфорды называли это «приступами», но иррианка знала, что никакие это не приступы, а видения. Видения, во время которых ее собственная душа засыпала, и кто-то другой, всезнающий, говорил за нее.
— Киллиан!
Молодой человек безошибочно распознал в ее голосе страх. Но когда добрался до экономки, она уже жгла стену пещеры зеленью своих глаз.
— Он – ядовит, как и учитель. Она прочитала дневник, и теперь он будет искать ее. Прошлое повторится, кровь прольется.
— Кто он?
— Один из тех, у кого ядовитое сердце. И ты найдешь ее в крови.
— Кого найду? Кому угрожает опасность?
— Девятой жертве, девятой куколке, — раздвинула губы в страшной улыбке иррианка. И видение ее отпустило – выдохнув, женщина чуть не упала. Олдфорд поддержал ее и подвел к ближайшему стулу.
— Как ты себя чувствуешь, Джи?
— Как будто мной воспользовались.
Кил дошел до стола, налил воды в стакан и отнес женщине. Та отпила немного и поинтересовалась, что наговорила в этот раз. Молодой человек рассказал, что она вновь говорит о ядовитых сердцах.
— Приступы участились, несмотря на применение антидота. Я виноват…
— Не тревожься, мой мальчик, прошу тебя. Я унаследовала это от матери. А та от своей матери. Ты же знаешь, почему в свое время иррианцы отказались от черной магии – она требует жертв и не поддается никаким ограичениям.