У Рины разболелась голова. Она не понимала, что делать дальше. А понять нужно как можно скорее, потому что от этого может зависеть жизнь Тальмона.
— Просыпайтесь, мы подъезжаем к столице!
Сорина не сразу услышала стучавшего в дверь проводника. Раскрыв глаза, она одернула занавески на окне и увидела зеленые поля перед столицей и ветряные мельницы. Как же так? Она так утомилась, что даже не заметила, как заснула. Пришлось снова перепроверять вещи, заталкивать волосы под кепку и собираться.
Поезд прибыл в город. Рина держалась в толпе, как рыбка в воде, преодолевая препятствия. Толпа это была ее стихия, место, где она знала, как себя вести. И пока остальные пассажиры, встречающие, провожающие, железнодорожники и дежурные толкались и нервничали, она отмечала, у кого что можно свистнуть, вдыхала запахи дыма, духов, смол. Ей нужно было добраться до дома, и она спешила к кассам.
Увы, билетов не осталось. Ринка занервничала – ей чудилось, что теперь за ней наблюдают, и в любой момент могут схватить. В Ире, к тому же, она бывала не настолько часто, чтобы знать, где можно скрыться и как обхитрить полисмена.
Один как раз задумчиво на нее смотрел. Стоит в синей куртке с благонравной нашивкой, и вроде бы не глядит на нее, взгляд эдакий отстраненный… Но Ринка знала, что как у преступных элементов есть чутье на опасность, так и у полисменов есть чутье на воров. И ею определенно заинтересовались. Она незаметно перетекла из одного потока толпы в другой, смешалась с группой молодых повес, почти дошла до дверей…
Ее тронули за локоть.
«Чтоб тебе в жены лярра лопоухая досталась!»
— Что-то не так, офицер? — самым благожелательным тоном осведомилась она.
Мужчина продолжал сжимать ее локоть и внимательно разглядывать.
— Снимите кепку, мисс.
«Неужели меня задержат? Да быть такого не может, — пронеслись в голове Ринки мысли.
Конечно, за проникновение на территорию чужой собственности ее вполне могли бы и привлечь к ответственности, но это было больше двух месяцев назад! Да и ее портрет, развешанный на стендах «Их разыскивает полиция», был совсем не похож на оригинал. Потому что искали парнишку, а не девчонку. И все-таки Ринка испугалась. Если ее обыщут и найдут магический артефакт, то здравствуйте, охотники Инквизиции!
Она стянула кепочку с волос. Те путаными сальными космами упали на лицо – у нее не было времени думать о красоте шевелюры. Полисмен аж побледнел, и взял ее другой рукой за свободный локоть.
— Почему одна? Где родители? Не слышала, что в городе творится?
— Слыхала. Не волнуйтесь, офицер, до меня никому нет дела. Даже маньякам.
— Не повод шутить, глупая девчонка! Где ты живешь?
— В приюте на Варовой.
— В приюте… — проворчал полисмен. — Все ясно. Нацепи-ка кепчонку обратно, и будь осторожна.
— Да, сэр.
Сорина надвинула козырек кепки на лоб и вышла с вокзала. Придется добираться до Хенди на паробусе. Поездка заняла два душных жарких часа. Напряженная Ринка еле вытерпела поездку, и когда оказалась на месте, то не смогла сдержать вздоха облегчения.
Дом, милый дом!
Девушка шла по дороге к институту, когда увидела черный Скарр последней модели. Обойдя машину кругом, оценив мощь этого совершенного зверя, она заметила мистера Травкина, восседающего на своем любимом месте у входа.
— Добрый день, сэр,— звонко поздоровалась она.
— Рина Кейн! — обрадовался старичок, и освободил место рядом с собой.— Присаживайся, рассказывай, как прошла практика.
— В общем неплохо. Но Олдфорд очень требовательный зануда и на редкость неприятный мужик. Заставил нас с Бузом работать до седьмого пота.
— Где же в таком случае Тальмон? Почему вы приехали не вместе?
— Ну-у-у, понимаете, для моего дружка нашлась работенка. В общем, вам скажу честно – меня просто отправили восвояси. А Буз остался. Работу он получил, видите ли! — Рина изобразила большую злость и на друга и сплюнула под лавку. — Бросил меня, друг, называется!
— Ну когда же у тебя заведутся мозги, девочка, — вздохнул Травкин. — Не маленькая ведь, скоро на четвертый курс перейдешь. Твоя кандидатура опять первая в списках на отчисление. Лучше бы порадовалась за Тальмона, который, наконец, взялся за ум, да пример с него взяла.
Сорина фыркнула, хотя внутри у нее кошки скребли. Может, друг уже мертв, а она здесь спектакли разыгрывает…
— Извините, сэр, я жутко устала, и хочу только всласть подрыхнуть.
Травкин поглядел на неаккуратную особу в мужских брюках и кепочке, на плече которой болталась огромная растянутая сумка, набитая впопыхах сложенными вещами. Какой же контраст она составляла с родной сестрой! Сиена, хоть и не могла менять платья каждый день, но всегда была причесана, одета в чистое и выглаженное.