— Ох, Рина…
— Ну вот, ты снова ухаешь. Пожалуйста, развлекайся с блондинчиком, тяни с него денежки, кушай пироженки, хвастайся цветочками. Но … — девушка задумалась, подбирая подходящие слова, и она всплыли в ее памяти строчками из романа Вандерлав. — «Огонь твоего сердца не для него горит».
— Ри-и-и-на…
— Чего «Рина?» Никому не нужны проблемные. Таким мужикам с деньгами подавай великую красоту либо ровню, все остальные женщины для них сиюминутное развлечение. Вспомни Мири, как за ней мужчины гонялись, да вот только ни один замужество не предложил, зато в кроватку все дружно звали. Блондинчик этот – ценитель орхидей, но никак не простых ромашек вроде тебя.
— Невысокого ты обо мне мнения, — произнесла Сиена, оценив ботаническое сравнение, и закрыла дверь в коридор.
— А что? Ты простая, Сиена, без выкрутасов и аристократизма. А им больше по вкусу блестящая ложь.
— Где ты эти мудрости вычитала? В романах Вандерлав?
С этими словами Сиена отмахнулась от младшей и начала расчесывать волосы. На сегодня они условились с Яном полетать на дирижабле над городом.
В дверь снова постучали. Когда Рина открыла ее, увидела три коробки. Сиена взяла первую, взглянула на записку.
«Надень это».
Ринка взяла другую коробку и прочитала следующую записку.
«А это для твоей сестренки».
Пока Совушка аккуратно открывала коробку, Сорина схватила со стола ножницы и вскрыла плотный картон, как заправский мясник вспарывает кожу животного. Там, аккуратно сложенное, в тонком полотняном чехле, нашлось платье. Опять же, девушка не стала церемониться и запросто вытряхнула платье из чехла. Оно было как раз такое, какие носили девицы ее возраста, выбираясь на светские вечера. Сорина замешкалась, хотела было бросить эту «бяку» на пол, но так приятно было касаться ткани… Сиена прочитала записку на коробке и начала искушать:
— Атлас, украшенный золотой вышивкой. Шелковая подкладка. Из салона Магрузье, специально на тебя шитое.
— Интересно, когда это успели мои объемы замерить?
— Пожалуйста, не порть мне настроение. Ян пригласил меня полетать на дирижабле. Как видишь, тебя он тоже приглашает.
«Приглашает? Передай ему, что я лучше останусь дома и напьюсь джина до лярровых плясок перед глазами, чем отправлюсь летать на невообразимой конструкции в компании надушенных аристократичных идиотов. К тому же у меня ДРУГ ПРОПАЛ, и мне абсолютно, совершенно плевать, какое платьишко твой хахаль подарит! Пусть лучше деньжат подкинет, чтобы помочь!», — мысленно дала ответ Рина. Она уже собиралась высказать все это – покороче и повежливее, но передумала. Совушка глядела на нее вопросительно, с затаенным страхом, что она все снова испортит.
— Ладно, — выдавила Сорина, решив, что одним вечером можно пожертвовать ради благополучия сестры. — Но еду я, чтобы налопаться от души, так и знай.
— Вряд ли у тебя получится налопаться, ведь к платью идет корсет.
Вместо ответа девушка одернула сорочку, показывая свой тощий корпус. Сиена оценила открывшуюся «красоту» – впалый живот, выпирающие ребра. Да уж, Рина совсем не нуждалась в корсетах. Ей бы наоборот, подложить кое-чего, чтобы такой уж тощей не казалась.
— Собираемся. Нас ждут в час дня… А сейчас уже десятый час.
Начались долгие кропотливые собирания, сопровождаемые суетливой беготней по комнате, распылением духов и подбором подходящих причесок из дамского журнала мод. Журнал этот принесла Лидия, одновременно взбудораженная и расстроенная таким событием как «Инчентед и Сиена». На ее миловидном личике то и дело появлялось неприятное завистливое выражение, но все же она была полна решимости помочь и с азартом копошилась в кудрявых волосах Сиены, сооружая чудо парикмахерского искусства.
Рина в это время сидела на своей кровати, закусив губу, и размышляла, что ей делать. Возвращаться в Берн, где орудовал маньяк, помешанный на куклах, опасно. Там у нее нет ни знакомых, ни приятелей, она города не знает. Обратиться в полицию? Если она это сделает, Змей ее точно придушит, или, что вероятнее, отравит. Опять все упирается в этих несносных Олдфордов. Только вот девушка не могла определиться – то ли ей сдать аристократов, то ли оставить дневник как туз в рукаве.
Еще и этот вечер на дирижабле… С одной стороны, она все равно не знает, что делать и где искать Тальмона, а с другой – так бездумно тратить время! Сорина почувствовала, как на глазах появляются едкие слезы, как комок встает в горле, не давая толком вздохнуть. За последние дни все так запуталось…