Пораженная Элфа согласилась сразу, хотя Киллиан и уточнил, что ведет ее на вечер в качестве извинения за свое «неподобающее поведение в поместье». Разумеется, юная студентка была рада идти за ним хоть на край света. Особенно после того, как Кил привез ее в один из самых дорогих магазинов Королевского района, одел, обул и подготовил для выхода в свет. До станции их домчали на роскошном такси.
— О-о-о! Вблизи он огромный! — воскликнула девушка, увидев серебристый сигарообразный летательный аппарат. — Я впервые побываю в воздухе! Это так волнительно! — захлебывалась она от радости, когда их почтительно обыскивали стюарды на предмет спичек и сигар.
Стоило им оказаться в салоне, обшитом дубовыми панелями, как она и вовсе перешла на возбужденный шепот, описывая все, что видит.
— О, все блестит! Ты погляди, какой у этой женщины парик, вот-вот свалится! А какая музыка? Здесь всегда такая музыка? А когда будут подавать закуски? А у меня хорошенькая шляпка? О, Киллиан, я тебе за это все-все прощу!
Дирижабль собрал всех гостей, и началась подготовку к отчаливанию. Киллиан повел свою спутницу к одному из столов с закусками, где в бокалах было разлито пять видов шампанского и размещены разнообразные закуски. Попутно он осматривался, надеясь увидеть Рину. Хотя… легко ли это будет сделать? Вряд ли бы она явилась сюда в своих ужасных обносках. А наряженные девицы для Олдфорда все были на одно лицо.
Гостей развлекала новомодная певица Адель Салжан. Она выступала с простенькой салонной балладой про любовь. Не всем нравился ее необычайно тонкий голос, способный, казалось, даже прорезать воздух. Зато все были в восторге от ее пышных рыжих волос, свободно распущенных по плечам и спине, а также от глубины декольте.
Марино глядела на нее во все глаза и невпопад подпевала. Она забыла все свои обиды за одно только платье и приглашение на светский вечер. И выглядела настолько довольной жизнью, что Килу становилось завидно. Он, ничуть не прельщенный окружающей роскошью, задумался над тем, как мало кому-то нужно для счастья. А что бы сделало счастливым его?
Если бы вернулся дед… родители… если бы он расправился с теми палачами…
Быть может, поэтому он так рьяно ударился в алхимию. Наука не давала ему шансов что-то узнать про их убийц, а вот магия могла помочь. Но… попытки были тщетны. Кил не маг, а постоянно пользоваться помощью Джиды неудобно. Он три лета прожил, не поднимая глаз от пробирок, растворов, реагентов, чуть пару раз не попадался собственным охранным червям и забыл, как иногда важно просто жить, ни о чем не думая, ни о чем не заботясь.
Олдфорд захватил кусочек ананаса, отправил его в рот, затем взял еще кусок, залпом выпил шампанского, чтобы перебить горечь на языке. Помимо этого, он все чаще подлавливал себя на излишней чувствительности сегодня, да и температура поднялась. Неужели последняя партия луча оказалась поддельной?
— Киллиан, попробуй! — Элфа предложила ему кусок манго в белом арнарском шоколаде с дроблеными орехами. — Так вкусно, что можно голову потерять!
Олдфорд замер, глядя на предложенное угощение. Марино, не дождавшись реакции, ткнула манго ему в губы. Кил очень осторожно, будто боясь обжечься, положил фрукт на стол, затем без каких-либо объяснений развернулся и вышел из салона. Молодой человек быстро дошел до туалета.
Он знал причину своего плохого самочувствия. Начинается выведение лучезариума из организма. Это неоднозначное лекарство отлично помогало ему, заменяя долгие часы отдыха и сытную пищу. А это очень полезно для химика, которому неудобно надолго покидать лабораторию. Джи не одобряла того, что он пристрастился к лучу, но запретить принимать его не могла. Единственным недостатком лекарства было то, что оно дурно действовало на организм в процессе элиминации – выведения. Кил открыл кран с холодной водой, плеснул в лицо водой. Лярры бы подрали недобросовестных поставщиков!
Киллиан сполз вниз, на пол. Новую упаковку он открыл вчера вечером, тогда же и ввел содержимое ампулы. Получается, если сегодня к вечеру он не получит настоящего луча, то завтра ему придется совсем плохо. Агрессия, видения, даже припадок… Нужно будет в срочном порядке искать луче-притон в Ире.
А сейчас можно надеяться только на собственную волю. Нужно успокоиться. Вдох, выдох, вдох… Он закашлялся надрывно, словно пытаясь выкашлять все плохое изнутри … но не вышло. Кил еще раз умылся, мечтая, чтобы все это как можно скорее кончилось. Досчитал до пятидесяти, вытер лицо полотенцем, и только тогда взглянул на себя.
Из овального зеркала в украшенной узорами позолоченной раме на него глядел взмокший, странный молодой человек с темными глазами. Он вытерся, пригладил волосы, улыбнулся самому себе. И поежился – до того искусственной была улыбка.