Кил поморщился – он не привык к такому коверканью слов.
— Не пойдешь сама, силой уведу.
— А я заору, что ты на меня напал, и тебя с позором выдадут полиции. Понял? Если сейчас же от меня не отойдешь, я устрою неприятности, — голос девушки был прерывистым и тонким – первый признак плохо сдерживаемого страха. Она побаивалась Змея, потому что он был непонятным. В нем как будто засело что-то … плохое. Он такой же, как дядюшка, обладатель ядовитого сердца.
— А что? Всяко веселее, чем эта тягомотина. — Кил продолжал держать руку на весу. — А теперь серьезно – я тебя и пальцем не трону, если не будешь поднимать шум. Мы всего лишь поговорим.
Сорина сдалась и дала ему свою руку. Киллиан сразу же притянул ее к себе поближе. По пути он взял из рук одного из официантов розовую розу и вручил девушке. Кейн приняла цветок и даже сделала вид, что нюхает его. На самом деле она прошептала прямо в ароматную его сердцевину нечто весьма, весьма неприличное. Они добрались до окна и Олдфорд прямо спросил:
— Откуда узнала о дневнике?
Девушка не смотрела в его глаза, помня, что он владеет искусством гипноза.
— Случайно.
— Зачем следила?
— А ты догадайся…
— Ты могла меня убить, ударив по голове.
— О да. Ты мне жутко не нравишься, бесишь, прям вазой тебя оприходовать хочется. Так что давай быстро говори, чего надо.
Киллиан вздохнул, подавляя нетерпение. Загипнотизировать ее не получится – для того чтобы вскрыть чужой разум и найти там все ответы, нужно жертву успокоить, ввести в своеобразный сон, дрему. А девчонка прячет глаза и натянута, как струнка. Да и не поддается она гипнозу – он уже пробовал с ней поработать, еще в поместье и в больнице. Непробиваемая.
— Я помогу тебе разыскать Тальмона и буду спонсировать поиски, в общем, гарантирую полное содействие. Но и ты должна помочь. Тот дневник, что ты украла – вещь смертельно опасная в первую очередь для тебя самой. Я обеспечу защиту, но ты прочитаешь мне все, не коверкая слова и ничего не придумывая.
— Дневник? Опасен? Ха, мне кажется, ты просто вешаешь мне лапшу на уши.
— Ты понятия не имеешь, куда влезла.
— А ты имеешь?
Кил сжал зубы. О, Создатель, как хочется слегка придушить эту несносную пигалицу! Он непроизвольно согнул пальцы, представляя шею девицы. А Сорина продолжала таращиться на розу, чтобы ненароком не перевести взгляд и не стать жертвой гипноза.
— Предлагаешь довериться тебе? — хмыкнула она.
— Да. Довериться и спастись.
— Нет. Ты скользкий тип, маньяк химический, любитель змей, с магией балуешься. И людей не любишь, это я точно знаю. А еще напыщенный. Но все это я могу пережить и мирно существовать с тобой в одном мире. Но ты украл Буза! Так что забудь о дневнике, слышишь? И оставь меня в покое.
— Я понятия не имею, куда девался Тальмон.
— Но ведь его пропажа тебе на руку?
— Мне абсолютно безразлична его судьба. Если бы я хотел избавиться от вас, сделал это уже давно.
— Все равно, ты мерзкий. Поил меня сывороткой, из-за тебя я проспала момент похищения!
— Если бы ты не лазила по склепам, вынюхивая чужие секреты, я не опоил тебя сывороткой, — парировал Кил. — Я все равно доберусь до дневника, Кейн. Но если ты согласишься помочь, то получишь больше выгоды. И деньги. Много денег.
— Х-м, — она приняла задумчивый вид, как будто размышляя над предложением, а потом с удовольствием отчеканила. — Катись в Бездну!
Киллиан схватил ее за худые плечи, склонился над ухом:
— Тогда ты умрешь, дура. Я твоя надежда на спасение, вбей эту мысль в свою пустую голову.
Сорина размахнулась и ударила его по щеке, при этом тонко воскликнув:
— Вы нахал, сэр! Я никому не позволю предлагать мне такое! Я приличная девушка, как вы посмели?
Разумеется, когда Кил отпустил Поганку, их уже окружала толпа рассерженных аристократов. Сорина умудрилась пустить слезу и броситься через зал к Сиене, строя из себя умирающую от бесчестья лебедушку. Жару добавила и Элфа, увидевшая, с кем «миловался» Олдфорд.
— Она! Снова! Ты… ты меня обманул! Ненавижу тебя!
Девушка в слезах кинулась из ресторана, музыка смолкла. А Сорина продолжала повторять одно и то же:
— Он меня оскорбил!
Сиене скорее было жаль Киллиана, который даже и не пытался что-то сказать в свое оправдание. Он лишь жег Поганку взглядом, ничего хорошего не предвещающим.
— Он вор! — взвизгнула во весь голос Рина, чтобы подтолкнуть сливок общества к решительным действиям. — Он украл у того молодого человека, — она указала на юношу с усами, — брошь! И предлагал ее мне за … поцелуй… Он ужасный человек, задержите его!