Сорина по-настоящему боялась только двоих – Колотого уха и одного мужчину из прошлого. Теперь же ее коротенький список пополнился еще одним пунктом под названием «Змей». Она так категорично отказалась сотрудничать с ним не потому, что он был ей противен, а потому что вызывал в памяти страх.
Но делать нечего. Придется разыскать этого треклятого Змея.
Девушка встала с кровати и вернулась в гостиную, где заметила сервант с набором фарфоровых чашечек. Ей захотелось захватить на память серебряную ложечку или вилочку – мелочь, пропажи которой уж точно никто не заметит. Она дошла до серванта, открыла его, потянулась за ложечками, затянутыми почему-то в бархатные чехлы. Рина вытряхнула содержимое из чехла – и это была не ложка, а семена растения.
У воровки задрожали пальцы. Не зря она проучилась три года на отделении ботаники! Не зря ходила иногда на пары! Не зря порой слушала! Перед ней были круглые розовые семена лазариса-мухолова. Это растение любило тень, и питалось мелкими мушками, мухами, комарами. Просто цветок-паразит, с одной стороны… Но про другие секреты этого растения не многие помнили. И уж точно просто так им не заинтересовался бы мужчина-химик! Девушка начала скрупулезно разглядывать углы, укромные местечки, и вскоре нашла искомое. Горшок был треснут, из иссушенной почвы торчали три толстых липких стебля с длинными прочными усиками. На стеблях были заметны продольные линии, которые распахивались точно пасть жуткого монстра при приближении паука, мушки или комарика. Сиена пренебрежительно звала лазарис «мухосборником».
Рина сунула палец к одному из липких стеблей. Палец обвили многочисленные усики, впились, начали стягивать. Но этого было мало, чтобы причинить настоящую боль.
— Прости, приятель, — сказала Ринка и дернула пальцем, оборвав усики. После чего обмотала пальцы оторванной шелковой подкладкой платья и раздвинула створки. Металл лазарис не портил. В древности многие хранили золотые монеты в лазарисе, сейчас же об этом обычае помнят немногие. Она достала покрытый слизью бархатный мешочек и обнаружила в нем локон белокурых волос и брошку в виде звезды. Над звездой была выгравирована надпись «Высшая Арнарская Академия имени Лемуаля Верика».
Брошь была выполнена из золота, и золота непростого.
«Все правильно, — удовлетворенно улыбнулась Рина, — эта брошка поддерживает его магические силы, когда он ими пользуется». А вот о природе локона и того, с чьей головы Адриан его снял, она не стала задумываться. Забрав брошку и вернув локон в мешочек, а после и в пасть растения, она наскоро собралась и выбралась из квартиры.
Девушка, слезая по водостоку, порвала платье. Пьяница у мусорного бака продолжал сладко посапывать. Рина отряхнулась, на всякий случай вытащила поближе револьвер и побрела по темным неосвещенным проулкам, чтобы ненароком не попасться на глаза патрулю. Она нервничала и спешила как можно скорее добраться до общежития. Институт был закрыт, но Сорина уже сто раз отработала возможный путь проникновения – их у нее было целых три, на любой случай. Она перелезла через забор, вскарабкалась на дерево, держась за ветку, влезла во всегда приоткрытое окно котельной, открыла закрытую дверь ключом – слепок его они с Бузом сделали еще на первом курсе, после спокойно дошла до комнаты.
Сиена спала сном младенца, что неприятно поразило Рину. Она-то полагала, что сестра хоть немного будет за нее переживать. Девушка тихо разделась, нацепила под свою кепочку брошь – там не потеряется – и легла в постель. Поначалу мысли вихрем крутились в ее голове, она строила догадки и версии того, где именно Кил может держать Буза, и как он сможет прочитать зачарованный дневник, но вскоре ее унесло в темный сон, полный тревоги и лунных бликов.
…Он недоволен – кажется, что даже воздух вокруг него застывает. В руках он держит длинный сверкающий нож, однако не спешит применять его по назначению. В его ногах лежит связанная девушка. Но она не вызывает у него интереса.
— Я собираю коллекцию, но тебе нечего мне дать.
Девушка давится, пытается отползти подальше, задирая узкое платье, царапая нежную кожу о брусчатку.
Он метает нож. Тот входит в девичью спину легко, как в масло. Темная кровь струится по платью, окрашивая его в рубиновый. Жизнь покидает ее с каждым новым вздохом, который заставляет кровь изливаться обильнее. Она не понимает, в чем виновата.
А он выдергивает нож, чтобы нанести еще несколько ударов.