— Где-то около четырех или чуть позже. Я не смотрел на часы.
— Можете рассказать, зачем туда приходили и о чем беседовали с мистером Рептоном?
— Мне надо было внести арендную плату.
— Понимаю. А сколько вы платите за этот коттедж?
Все это время Бартон сидел, оперевшись локтями о стол и безучастно уставившись на бордовую скатерть. Услышав вопрос, он резко вскинул голову и довольно хмуро осведомился:
— А какое дело до этого полиции?
— Что, есть серьезные причины не отвечать на мой вопрос?
— Нет, я просто размышляю, зачем полиции такие сведения. Если они вам так необходимы, то за свой дом я плачу чисто символическую плату.
— Вы имеете в виду, что эти условные деньги вы можете и не платить?
— Да нет, я плачу каждый месяц, а потом мы обычно сидели и беседовали. Полковник вообще был единственным человеком, с кем я разговаривал, а сейчас вы примитесь за дело и обнаружите, что это я его убил.
— Не могли бы вы рассказать, о чем разговаривали с ним сегодня?
Бартон снова вперился глазами в стол.
— Обычно я приходил в темноте, но сегодня пришел засветло.
— Почему вы приходили в темноте?
— Потому что я выхожу на улицу обычно, когда стемнеет.
— Что же заставило вас изменить своей привычке?
— Вообще мне нравится гулять и днем. Вот сегодня я и гулял днем — бродил, думал о разных вещах и дошел до такого состояния, когда кажется, что больше не выдержишь, голова лопнет. Тогда я подумал: а не навестить ли полковника? Взял и пошел к нему.
В этот момент Марч начал что-то смутно припоминать.
Случилось это, кажется, лет тридцать назад, осенью…
Процесс так и назывался — «дело тринадцатого октября».
Сегодня, кстати, тоже тринадцатое октября… За верность своей догадки Рэндал не поручился бы в суде, но про себя был почти уверен, что не ошибся…
— Итак, вы пришли к полковнику. А как вы вошли в дом? — ни словом не обмолвившись о своей догадке, спросил Марч.
— Хм-м… — Бартон упорно разглядывал скатерть. — Все окна в гостиной были освещены, у мисс Рептон собирались женщины — что-то вроде кружка по рукоделию. Было их там очень много, я видел мою соседку мисс Вейн и ту женщину, что у нее сейчас живет. Нет, решил я, все равно навещу полковника. Ну и что же, что их тут целая толпа, — он ведь к этой компании отношения не имеет. Поэтому я обошел дом с дальней от деревни стороны, чтобы меня не заметили, и постучал в окно кабинета. Мне уже приходилось так входить.
— А когда вы вошли, мистер Рептон спросил, не пришли ли вы, чтобы заплатить оброк, и предложил вам выпить?
Хозяин искоса бросил на гостя удивленный взгляд:
— Да, полковник в шутку называл арендную плату оброком. Раз вы сами все знаете, зачем спрашиваете?
Марч почувствовал, что ведет себя не правильно, и поспешил с извинениями:
— Не обижайтесь, мистер Бартон. Такое поведение полковника вполне естественно, а я тороплю события, потому что мне не терпится узнать, видели ли вы маленький графинчик с виски, который стоял на его письменном столе.
Понимаете, цианистый калий — а мы почти уверены, что это был он, — находился в этом графинчике.
Мистер Бартон поднял голову и посмотрел прямо в глаза полицейскому:
— Да, конечно я его видел. И полковник предлагал мне выпить виски — это была наша старая шутка: он угощает, я отказываюсь. Спиртное — дьявольское зелье, я его не употребляю. Роджеру мои привычки хорошо известны, и когда я приходил, всегда разыгрывался один и тот же спектакль.
— Так, с этим понятно, а о чем вы беседовали?
— О нем самом и о том, что не надо было жениться.
Полковник прекрасно знает, что я думаю о женщинах, только когда он собирался вступать в брак, совета у меня не спрашивал. Он мне рассказал о своей жене.
— А что именно?
— Она замарала его имя и он с ней будет разводиться.
Я-то сам с ней ни разу не беседовал — стараюсь ни в какие контакты с женщинами не вступать, — но все равно с первого взгляда ясно было, что она за штучка. Прости господи, как говорится. Да ведь все равно бы он меня не послушал, до таких вещей надо доходить самому. Кошки, собаки и прочие бессловесные твари ведут себя сообразно своей природе — не лучше и не хуже. А женщины делают все то же самое, но только строят из себя… Лгут, виляют, пыль в глаза пускают, прикидываются ангелами небесными, а сами просто неряхи и потаскухи.
Марч прервал монолог хозяина:
— Вы совершенно уверены, что полковник говорил о разводе с женой?
— Конечно уверен! Что, я буду придумывать? Он сказал, что у него с этой женщиной все кончено, а сразу после похорон Конни Брук она уберется из поместья. Еще говорил, что уже предупредил об этом сестру, а после похорон и все остальные будут в курсе.
— Я вижу, что полковник беседовал с вами как с близким человеком.
Бартон тяжело оперся ладонями о колени и хрипло ответил;
— Мужчине тоже надо иногда выговориться, тогда становится легче. А у меня в жизни тем более были похожие проблемы, он знал.
Когда собеседник немного успокоился, полицейский спросил:
— Беседа в самом деле была очень доверительной. Не заметили ли вы в его словах чего-либо, что могло указывать на намерение совершить самоубийство?
Хозяин неодобрительно взглянул на Марча:
— Нет, такого точно не было.
— Видите ли, рассматривается версия, что это было не убийство, а самоубийство. Бывает, что человек, который внезапно узнает, что жена изменяет ему, решает, что лучше покончить счеты с жизнью.
Кулак мистера Бартона с грохотом опустился на стол.
— Но только не полковник Рептон! Да я на Библии готов поклясться, что о самоубийстве он и не помышлял!
Роджер думал только, как избавиться от этой особы, говорил, что дело быстро пройдет через суд. А если человек строит планы, то при чем здесь самоубийство, прав я или нет?
— Согласен с вами.
— Скажите, когда это произошло?
— Еще в половине пятого полковник был жив, а в пять его нашли мертвым. Он сидел за столом в кабинете.
— Значит, когда я с ним говорил, яд уже был в графине. Знай он, что виски отравлено, никогда бы не предложил мне выпить, даже в шутку.
— Если был уверен, что вы откажетесь, мог бы и предложить.
Хозяин снова стукнул кулаком по столу.
— Да никогда в жизни! Подумать только — цианид! Этот яд убивает мгновенно. Повторяю: никогда настоящий мужчина не стал бы с этим шутить и предлагать другу отравленное виски.
— Так ведь вы бы и не выпили его, сами сказали.
Бартон покачал головой:
— Нет, ему бы такое и в голову не могло прийти, другой закалки был человек. А о самоубийстве и не помышлял, клянусь, это правда. Уж я-то его хорошо знал.
Глава 28
Мисс Силвер зашла в коттедж за вещами, необходимыми ей, чтобы переночевать у Рептонов. Рени Вейн недоверчиво спросила ее:
— Как? Неужели вы и вправду собираетесь провести ночь в поместье?
— Мисс Рептон очень просит, — пояснила женщина. — Она ведь пережила такое потрясение, ей очень трудно сейчас оставаться одной.
Носовой платочек мисс Рени проделал привычный путь от глаз к носу.
— Ох да, чистая правда, и для всех нас это тоже оказалось таким ударом! Но то, что она попросила посидеть с ней чужого человека… Скорее, Мегги должна была обратиться с такой просьбой к леди Мэллет или, по крайней мере, к какой-нибудь подруге…
— Знаете, леди Мэллет и сама чрезвычайно расстроена, а в самые тяжелые моменты иногда легче находиться с чужим человеком, который не так переживает, как ты сам, и не потерял самообладание.
Мисс Вейн снова всхлипнула и промокнула глаза платочком:
— Мне казалось, хотя бы Метти Эклс должна была с ними остаться.
Мисс Силвер нахмурилась:
— Боюсь, ей досталось больше всех из гостей — ведь именно она обнаружила тело.
— Когда Метти захотели допросить, я предлагала подождать ее, чтобы вместе пойти домой, — плаксиво завела Рени. — Заметьте, я тоже пережила ужасный шок, но все равно хотела поддержать соседку, и знаете, что она мне сказала? «Бога ради, оставьте вы все меня!» По-моему, очень грубо, даже принимая во внимание все ее обстоятельства. После таких слов я решила больше не вмешиваться.