— Еще бы, конечно нет, — согласилась мисс Силвер.
Рени Вейи достала носовой платок и вытерла нос.
— Вы сейчас, наверное, думаете, что я сплетничаю. Моя дорогая сестра очень осуждала сплетни, но если ты хорошо относишься к людям, разве можно удержаться, чтобы не думать об их делах? И ничего, кроме сочувствия, — она подчеркнула последнее слово, — не могут вызвать последние события. Ведь какая трагедия случилась в семье. Несчастный полковник Рептон! Подумать только, он умирает, а в соседней комнате полно народу. Такой кошмар, просто нет слов"
— Да, ужасно.
Рени Вейн продолжала без малейшей паузы:
— ..А бедная Метти только что принесла ему чай! Мне казалось, ее надо поддержать сейчас, но она никого не хочет видеть. Подумала бы лучше, как такое отчаяние выглядит со стороны! Конечно, ни для кого не секрет, что она была всю жизнь в него влюблена, но все равно, полковник женатый мужчина был, пойдут разные разговоры, если Метти не возьмет себя в руки. Кто-то должен с ней прямо поговорить и вразумить ее!
Мисс Силвер осторожно вставила:
— Не думаю, что это стоит делать…
Рени чихнула и снова промокнула нос.
— Все мы знаем, к чему приводит затворничество. За примером далеко ходить не надо — возьмите этого сумасшедшего мистера Бартона с его котами… Мне иногда хочется заявить в полицию, чтобы они приструнили всю эту компанию. Особенно этот Авимелех — он просто опасен для людей! Представляете, мисс Силвер, не было случая, чтобы это проклятое животное на меня не зашипело! Только сегодня после обеда… — Она внезапно замолчала и вновь сосредоточенно занялась своим носом. — Нет, правда, надо объяснить Метти Эклс, как она выглядит, хотя смерть несчастного полковника для всех нас была большим ударом…
Подозрения мисс Силвер быстро перерастали в уверенность. Джейсон Лей только что рассказал ей, при каких обстоятельствах мистер Бартон видел, точнее слышал, как кто-то шел в темноте от задней двери школы к калитке.
Случилось это до того, как закончился прием в поместье, стало быть, Конни еще не вернулась домой. Бартон говорил, что, когда тень проскользнула мимо него, один из котов зашипел, а шипит он только на одного человека.
Правда, мистер Бартон не уточнил, на кого именно, но сейчас, в гостиной мисс Вейн, дама получила недостающую информацию.
— Убийство — ужасная вещь, мисс Вейн, — задумчиво покачала она головой.
Хозяйка несколько преувеличенно изумилась:
— Вы считаете, что это было убийство? Хотя, впрочем, его жена… Конечно, вы уже слышали, что она… Но не может быть!
Но гостья уверенно повторила:
— Полковника Рептона убили.
— Вы убеждены?
Мисс Силвер невозмутимо продолжала:
— Полковника убили, потому что он сказал, что знает, кто пишет анонимные письма. Неизвестно, знал он это или нет на самом деле, но вся деревня слышала от Флори, что он так сказал, потому-то его и убили, так же как Дорис Пелл и Конни Брук. Девушки погибли по той же причине.
Рука со скомканным носовым платком бессильно упала на колени, и мисс Вейн произнесла еле слышно:
— Боже, ужас какой! Откуда это известно?
— Известно, — отрезала мисс Силвер.
Из своей объемистой сумки она достала маленький измятый клочок бумаги, который только что показывала Метти Эклс, и протянула его мисс Вейн.
— Хотите узнать, где и при каких обстоятельствах его нашли?
Маленькие глазки растерянно уставились на бумажку.
Голос у хозяйки внезапно охрип:, — Нет-нет… Что это? Не имею ни малейшего представления…
— Имеете, — уверенно продолжила мисс Силвер. — Мне кажется, вам уже приходилось с ним сталкиваться, потому что именно этот обрывок стал причиной смерти Дорис Пелл.
Думаю, вы его видели в руке девушки так же ясно, как сейчас видите в моей.
И тут словно сквозь черты Айрин Вейн проступила хищная мордочка хорька — глазки горят, носик вынюхивает добычу. Казалось, зверек был заперт в клетке, но теперь, выбравшись на свободу, он проявит свою природу — будет подкрадываться, выслеживать и кусать, если можно. После мгновения настороженной тишины раздался истошный визг:
— Кто?! Кто вам это дал?
— Какая разница, как это ко мне попало? — услышала она спокойный ответ.
Маленькое красноносое личико менялось: гримаса ярости сначала была стерта страхом, потом на смену ему опять вернулась ярость.
— Что вы собираетесь с этим делать?
— У меня есть только один путь — обратиться в полицию.
— Не получится! — хрипло произнесла Рени Вейн. — Вы этого не сделаете, потому что у меня есть способ остановить вас. Считаете себя умней всех, да? Приехали сюда и шпионите, вынюхиваете, лезете в то, что вас не касается! Но я не дура! Что, вам это и в голову не приходило?
Никто из этих тупых людишек и не считал меня умной — я для всех просто забитая и глуповатая мисс Рени, с которой можно не церемониться! Эстер все время выбирали в разные комитеты, и Метти Эклс, и эту противную Нору Мэллет. Если не одна председательница чего-нибудь — так другая, и так всю жизнь! Но никто никогда и не подумал пригласить меня! Я всегда в стороне! А перед свадьбой, которой так и не было, даже на прием в поместье Мегги меня не позвала! Но я и виду не подавала, что обиделась, не дождутся! — Голос Рени снизился еще больше, она говорила свистящим шепотом:
— У меня есть способ, как всем отомстить! Этот способ я нашла давно, еще в Литтл-Пойнтоне… тогда все прошло как по нотам, но Эстер узнала и запретила мне… Я и подумала: вот когда она умрет, я буду делать что захочу!
При этих словах тон ее снова изменился, трагический шепот сменился болезненной веселостью, кривая усмешка исказила пересохшие губы. Было страшно смотреть, как она с безумной улыбкой подбросила скомканный носовой платок и на весу поймала его, демонстрируя свою ловкость.
— Вы не представляете, как я была довольна, когда осталась одна! — хвастливо заявила она своей слушательнице. — Никто ни о чем не догадывался! Я тогда надела черное платье и плакала вместе со всеми, но когда все ушли, мне хотелось смеяться. А без писем уже невозможно было…
В Литтл-Пойнтоне жила одна женщина, которая называла меня сушеной востроносой болтушкой — своими ушами слышала! А я про нее кое-что знала и написала ей. И когда в следующий раз мы встретились в церкви, она уже не выглядела такой самодовольной, нет! Посылать письма, а потом наблюдать за теми, кто их получает, — это и есть самое интересное!
Мисс Силвер, нахмурившись, смотрела на хозяйку. Та производила самое отталкивающее впечатление: страх разоблачения, который в начале тирады еще заметен был у преступницы, сменился диким самодовольством. Мисс Вейн упивалась своим торжеством. Ее слушательница с тревогой подумала, чем же может закончиться такой разговор.
Айрин Вейн продолжала хвастаться:
— Эта Дорис Пелл была на редкость тупой, таких расшевелить даже интересно. Знаете, эта идиотка не любила меня. Я это почувствовала, когда заказала ей голубое платье после смерти Эстер — не будешь ведь всю жизнь ходить в трауре! Представляете, во время примерки ей неприятно было даже дотрагиваться до меня! Пришлось ей послать два письма: мол, всей деревне известно, что она девушка легкого поведения. — Женщина безумно хихикнула. — А это ей ой как не понравилось! Небось решила, что очень умная, когда подобрала здесь клочок от своего письма! Уж не знаю, как он попал к вам в руки, но вы, наверное, тоже думаете, что умней всех. Лучше были бы поскромнее и не высовывались… — Голос ее стал зловещим:
— Помните, что стало с Дорис Пелл?
— Вы столкнули ее с моста, и она утонула.
Снова раздался полубезумный смешок:
— Да, она сразу ударилась головой о камень. Потому что не надо меня сердить, я умею наказывать. Конни Брук тоже напрашивалась и получила. Эта девица шлялась по деревне и болтала направо-налево, что знает, кто пишет «ядовитые», как она выразилась, письма, поэтому и ее пришлось наказать. Перед смертью Эстер принимала снотворные таблетки. Я сказала доктору, что выкинула их, а на самом деле просто припрятала. А мой ключ от задней двери подходит к замку «Крофта». Это случайно обнаружилось — как-то Конни забыла свой ключ, а мы были вместе, я и говорю: «Давай попробуем мой», — он и подошел.