На самом деле, жгло от укусов сильнее, чем от крапивы. Раз в пять. Но я держалась, и только Солнцу было известно, чего стоило сохранять спокойствие.
- Простите мне эту шалость, Данари, - Данари?! С каких это пор я для него не Мышь, не лиронна Кортера, а Данари? А, ну да, по той же причине, что и у его сестры, - я хотел всего лишь напугать. Не думал, что здесь не найдется света...
С языка рвалась колкость - сравнимая по остроте с зубами плотоядной Артишы, но аура Вейдена была правдиво-гладкой. Ни малейшей ряби. Напугать? Да он как мальчишка, в самом деле! И сердиться больше не получалось...
- Дайте мне руку, - водрузив растение на этажерку повыше, он взялся за мой локоть, не дожидаясь ответа, - нужно немедленно в лабораторию.
И пока я размышляла, куда он меня собрался повести среди ночи, Вейден свернул к маленькой лесенке... на чердак!
Вот где его святая святых! ...Гхар! До чего больно!
Под крышей обнаружился небольшой очаг - подключенный к общей системе? - шкаф во всю стену с книгами и рассортированными снадобьями и удобный угловой стол.
Но Вейден не повел меня к нему, как я ожидала. Вместо этого усадил в незамеченное сразу кресло напротив очага и метнулся к шкафу.
- Очень больно? - не думала, что доживу до момента, когда увижу в ауре врага сочувствие и искреннее беспокойство.
- Вам лучше знать, на что способна Ваша... Артиша!
- Артисия.... - он усмехнулся чему-то своему, открывая баночку с дурнопахнущей мазью, - я же ее кормил, - чем или кем, интересно? - не иначе как приревновала.
Тут красные пальцы обожгло сильнее прежнего - будто их сварили заживо, и я не удержала крик.
- Тише, тише, сейчас пройдет, - Вейден стоял перед креслом, оперевшись на одно колено, и держал мои руки в своих - забавная поза, я бы оценила, не будь так паршиво! Он нанес еще одно снадобье - в полудиком состоянии мой разум не смог определить ни одно из них, и кожу окутал блаженный холодок. Вот тогда-то я оценила... всю неловкость момента, когда обеспокоенные глаза моего внезапного врачевателя блестели на расстоянии какого-нибудь локтя от меня. Гхар, никогда не видела таких синих глаз... Дыхания перестало хватать - неужели еще одно последствие укуса? Но все быстро прошло, когда мужчина поднялся на ноги и отошел к столу.
Глава 12 Рин, или Вино и специи
Вира, прости меня. Я впустил эту женщину к себе в дом, но не в свою жизнь. Уляжется суматоха с сеньоритой, и мы с сестрой уедем. Это просто уплата долга, искупление грехов. Ничего... личного.
Как назло, руки все еще помнили тепло изящных пальцев с небольшими аккуратными ногтями - помню, Вира отращивала длинные и красила в красный. Но Дана зельевар, для нее это непростительная роскошь. Девушка - знахарь. Никогда бы не подумал, что такие встречаются. По-настоящему погруженные в науку, а не просто лекарши, способные помочь максимум от зубной боли. Интересно, как она узнала про змею? Спросить? Но кто я такой, чтобы она отвечала. Можно, конечно, надавить - по сути, сейчас она в моих руках, но какой тогда смысл в искуплении.
Пока я все делал правильно - если бы не досадная оплошность с Артишей. Кто ж знал, что Мышь сунется к ней в пасть?
- Вкусно было? - лениво спросил я Артисию, покачивающуюся из горшка на окне. Сон категорически не шел. Стебель кивнул утвердительно, розоватое жерло с двумя рядами острых зубов хищно оскалилось. Я приподнял крышку жестяной миски и подцепил один кубик ровно порезанной свинины. Кинул, особо не прицеливаясь - Артиша извернулась и поймала на лету.
Может, пойти приготовить чего-нибудь? Несмотря на то, что для меня, как для любого уважающего себя зельевара, готовка была плевым делом, времени на него почти не находилось. Кора поднимет крик, что стучу поварешками, ну и гхар с ней. Тягостное ощущение, что все усилия тщетны, и что-то идет неправильно, требовалось заглушить. Даже странно - я впервые за несколько лет делаю все как надо, но неудовлетворенность стала еще сильнее. Наверное, она пройдет, только когда я устрою жизнь сестры.
- Как думаешь, ридгийская пахлава поднимет настроение?
Артиша качнулась из стороны в сторону.
- Нет? Тогда, может, медовые оладьи?
Снова отрицательный жест. Не удивительно - мухоловка признавала только сырое мясо. Привычка разговаривать с Артисией была из разряда дурных, но что делать, если друзьями я так и не обзавелся - да и не хотел. Меня все устраивало. Но одиночество, которым я никогда не тяготился, внезапно стало невыносимым. Почему? Вира, как и прежде, в моем памяти и в моем сердце, откуда же тоска по чему-то новому и неизведанному, когда у меня есть ты? Я и так тебя предал этой гхаровой женитьбой. Надеюсь только, что с твоей мудростью и всепрощением, ты меня поймешь.