- Вам мог бы поверить несмышленый ребенок, но не законники.
- Они дадут мне зелье, я все равно скажу правду, как бы ни хотелось от нее уйти, - осознание истины придавило надгробной плитой.
- Всегда можно уйти в недосказанность или сыграть в слова, - от Вейдена исходило изумрудное любопытство, - я бы подсказал, как.
Снять с себя груз тайны, облегчить его как минимум наполовину - искушение было сильно. В другой ситуации и в другой жизни я бы никогда не открылась врагу, но так вышло, что его рука была единственной рукой помощи. Как же так получилось?
У меня не было друзей. Многие называли себя моими должниками, но ни с кем из клиентов, кроме Сайероны, не обнаружилось и толики душевного родства. Кроме Сай и... Вейдена, гхары его задери. Он, как и я, отдает себя работе, так же увлечен зельями и знахарством, и руки его растут откуда нужно. Идеальный враг. Соперничая с ним, можно не сомневаться, что увязнешь в однообразии. Обороняясь и нападая два года подряд, я рекордными темпами выросла как специалист. Пожалуй, за это судьбе стоит сказать спасибо. И порадоваться, что в моей жизни был Рин Вейден.
В переднем окошке под порывом ветра мелькнула пола плаща следователя, восседающего на козлах рядом с извозчиком, и я решилась. Все же то, что ожидало впереди, представлялось куда более опасным, чем раскрытие тайны соседу.
- В теоретических трактатах древних знахарей были рассуждения о человеческой ауре, - наконец проговорила я.
- Вас, наверное, удивит, что теоретические трактаты древних, прочитанные Вами, используются на практике магами, - мелькнуло желание блеснуть знаниями, впечатлить - и снова пытливое любопытство, - но какое отношения это имеет к слушанию?
- Прямое, - я потупилась, чувствуя, что искусала губы в кровь.
- Не заставляйте гадать, - не требовалось второго зрения, чтобы узнать выражение его лица, - я не эльфийский маг.
- Два года назад, я думала, что в этом Ваша вина, - подняла глаза, чтобы не пропустить ряби лжи, если она последует, - со мной начало что-то происходить. Я начала видеть эмоции окружающих. Определять, когда человек лжет. А вчера увидела циркуляцию энергии в организме. Она замедлялась в районе горла, будто ей перекрыли ход.
Все, хранителями моей тайны теперь были двое.
Аура Вейдена вспыхнула солнцем.
- Вы мне не верите?
- Если это правда, то именно Вам нужно идти в следователи, - усмехнувшись, лавочник ушел от прямого ответа.
- Я докажу! Скажите что-нибудь, и я определю, лжете Вы или говорите правду.
- Ну ладно, - расслабленно откинувшись на мягкую спинку сидения, он взглянул на меня, как на малого ребенка, - я люблю вид на вечерний город с покатых крыш, когда выглядываешь с мезонина, и солнце целует тебя на прощание.
Я чуть не поперхнулась. Романтик, однако. Но, несмотря на поэтичность...
- Это ложь! Вы боитесь высоты, даже самой незначительной, и опасаетесь ночи, потому что Солнце больше не смотрит на Вас... - по мере того, как я говорила, его облако превращалось в тучу, - вероятно, когда-то в ночи с Вами произошло большое несчастье, и Вы боитесь его повторения... - последние слова я почти прошептала. Сердце колотилось сильнее, чем вчера на кухне - сейчас он меня точно придушит. Не простит, что увидела недозволенное.
- В три года мы с Корой остались одни на свете, - несмотря ни на что, Вейден продолжил наш странный сеанс, в котором я была то ли волшебником, то ли целителем души.
- Ложь, - интересно, во сколько же? Сердце кольнуло чужой болью.
- Я ненавижу Вас.
- Ложь... - мой голос сел, будто я говорила несколько часов подряд без остановки.
- Что ж, теперь я Вам верю, - Вейден выпрямился.
- Правда.
Эти напряженные минуты в карете связали нас сильнее, чем фиктивное замужество. Глаза в глаза, пока не стало больно, и я не отвела взгляд. Но чувство никуда не исчезло. Мы увязли в нашем общем облаке удивления, узнавания и сочувствия, как две мухи. И тем сильнее хотелось выпутаться. Слишком сильная концентрация эмоций, слишком тесное пространство. Чистое осязание. Вероятно, ему было легче, он-то свободен от бремени второго зрения, а вот мне... Еще немного, и я бы выпрыгнула из экипажа на полном ходу.
- Данари, - низкий, негромкий голос что-то будоражил, дергал за невидимые струны в самой глубине меня, - необходимо обсудить, как вести себя на слушании, - я в который раз поразилась его умению брать себя в руки. Нет, в работе я тоже обладала этим качеством, без него никак, но в присутствии врага позорно терялась. Особенно в последние дни, когда мы заключили перемирие.