Долго ли, коротко ли длился этот садизм, но слава Богу, у всего в этой жизни есть конец, даже у самой жизни. Наконец-то нам было дозволено покинуть «язык», и наше место заняли настоящие модельки. Мы с Таюхой уселись подальше от сцены и принялись ожесточенно стаскивать с окровавленных ног ботинки. Все пластыря, разумеется, отклеились, сбились в кучу, и ножки прямо такие… как в фильме ужасов.
– Сена, что делать? – чуть не плакала Тайка, шевеля пальцами ног, получалось несколько зловеще…
– Яна, не забывай называть меня Яна. Я не знаю, что делать, будем босиком ходить.
На горизонте возникла Алла Г. Она окинула взглядом зал, заприметила нас, махнула рукой и стала к нам пробираться. Тайка задвинула обувь под кресло и попыталась придать своему лицу хоть мало-мальски дружелюбное выражение.
– Здравствуйте, девочки, – она присела рядом со мной, – отдыхаете?
– Да, – кивнула Тайка, – у нас перерывчик.
– Тогда пойдемте ко мне в кабинет попьем кофейку.
Делать нечего, пришлось втискивать ноги в ботинки и ковылять за администраторшей.
Усевшись в кресла, мы с тоской наблюдали, как Алла Геннадиевна включает электрический чайник и насыпает в чашки «Нескафе». Интересно, есть тут туалет поблизости?..
– Девочки, – как бы между прочим начала Алла, хлопоча по хозяйству, – давно вы работаете у Семена Ивановича?
Путем коротких напряженных размышлений, я поняла, что Семен Иванович, должно быть, именуется в простонаречье «Сваныч».
– Нет, только начали, – безмятежно ответила я.
– Значит, это ваш первый фильм?
– Да.
Она поставила перед нами чашки с дымящимся жидким асфальтом.
– Вот как. Замечательно, – она присела напротив. – А сами вы откуда приехали в Москву?
– Из Майкопа, – ляпнула Тая.
Ух, ты, а почему не из Сыктывкара?
– О, далековато, – темно-зеленые глаза Аллы Г. ненавязчиво, но ощутимо и цепко ощупывали наши персоны.
– Да, – кивнула Тайка, – в поисках лучшей доли. Дома мы закончили киностудию, надеялись быстро найти работу в Столице или поступить во ВГИК, но ничего не получилось.
А глаза такие честные-честные, прямо загляденье, а не глаза.
– Девочки, у меня есть к вам весьма интересное предложение.
«Се-е-ердце, останов-и-илось моё сее-е-е-ердце, замерло-о-о…»
– Не уверена, что съемки в эротических фильмах это предел мечтания у таких интеллигентных, юных девушек, как вы.
«Интеллигентных»! Вау!
– К сожалению, взять вас в школу моделей я не могу, у вас хоть и красивые фигурки, но они не соответствуют общепринятым стандартам. При «Bella Donna» существует нечто вроде брачного агентства, наших лучших девушек мы выдаем замуж за состоятельных господ. Разумеется, этому серьезному шагу предшествует долгая и кропотливая работа, тщательный подбор кандидатур, зато результат гарантирован. Вы мне очень понравились, можно сказать, личная симпатия, – улыбка, улыбка и еще раз улыбка. – Я чувствую за вас личную материнскую ответственность. Хочу помочь вам избежать порочной Москвы и устроить вам приличное замужество.
Тайка смотрела на нее с живейшим восторгом коренной майкопчанки. Я же поудобнее устроила на коленях сумочку с приоткрытой молнией, чтобы бесшумно работающему диктофону было получше слышно проникновенную речь святой Аллы.
– Ну, что скажете? Со Сванычем я все вопросы улажу.
– Да, вот вопрос со Сванычем нас очень беспокоит, – закивала Тая.
– Это теперь уже мой вопрос. Так что, вы согласны?
– Конечно! – воскликнули мы радостным хором.
– Замечательно, тогда завтра выписывайтесь из гостиницы и приходите сюда, – она постучала крепким розовым ногтем по крышке журнального столика. – Часам к четырем вечера.
– А мы куда-то поедем?
– Да, наше брачное агентство располагается в другом месте, там девочки проходят обучение, там же и живут.
Однако рассказывать в подробностях о местонахождении этого благословенного уголка она не стала, а мы решили не спрашивать, чтобы не вызывать лишних подозрений.
– До завтра, не опаздывайте.
Мы распрощались и двинули на выход, уже в дверях нас настигла реплика:
– И не забудьте взять паспорта.
– Хорошо, – выдавила Тая.
– Не забудем, – квакнула я.
На улице светило жизнерадостное солнышко, но в наших глазах окружающая среда выглядела мрачнейшим образом.
– И что теперь делать? – Тая подняла руку, голосуя.
– Сейчас приедем в гостиницу и позвоним Шведову, он что-нибудь обязательно придумает.
Поймав такси, мы, все из себя сосредоточенные и озабоченные, покатили в «Космос». От чрезмерного сосредоточения очень сильно захотелось есть.
– Не доезжая до гостиницы, притормозите у продуктового магазинчика, – сказала Тая.
Надо же, у нас и желудки на одну волну настроены. Расплатившись, мы полезли на волю. Закупив холостяцкий и порядком уже поднадоевший продуктовый набор, прихватили бутылку шампанского, сигарет и пошли в гостиницу.
Оказавшись в номере, мы первым делом скинули ботинки, Тая сунула шампанское в морозилку и включила телевизор, а я набрала номер Шведова.
– Да, Сена, слушаю, – сразу же отозвался его голос.
– Саша, у нас проблемы, – начала я безо всяких предисловий и в общих чертах поведала о сложившейся ситуации.
Он выслушал не перебивая.
– Вы где сейчас?
– В гостинице.
– Будьте в номере, я вечером приеду.
– Саша, купи нам плойку!
– Что?
– Щипцы для завивки волос и два десятка крупных бигуди, а то наши прически скоро на старые мочалки станут похожи.
– Хорошо.
И отключился.
– Это операция «Тайд» или кипячение! – неслись с телеэкрана до боли знакомые позывные.
Я вытряхнула нарезку из целлофана и принялась распечатывать маленькие треугольнички плавленого сыра с грибами.
– Мы продолжаем наш выпуск. Сегодня ушла из жизни Стеценко Наталья Викторовна, владелица сети косметических салонов «Ранет»…
Я подняла взгляд на экран и увидела фото элегантной женщины, совсем недавно еще рыдавшей в туалете салона красоты.
– Тая! – крикнула я.
– Чего? – выглянула из ванной ее физиономия с размазанной по щекам косметикой, подруга ожесточенно стирала краску.
– Только что в «Криминале» передали о смерти одной женщины, я видела ее в туалете салона красоты, она плакала. Оказывается, ее зовут Наталья Стеценко, она владелица сети этих «Ранетов», и сегодня ночью она ушла из жизни.
– Я сейчас, а то тушь глаза ест.
Подруга скрылась в ванной, а я, закончив сервировку стола, сгребла пустые обертки в пластмассовое мусорное ведро. После избавилась от одежды, переоблачившись в легкомысленный халатик. Надо бы посмотреть, сколько у нас осталось денег, и прикупить пару удобной обуви и может быть какие-нибудь джинсики…
Вернулась Тая с банкой крема в руках.
– Ты думаешь, эта Стеценко тоже из агентства?
– Сомневаюсь, она уже вышла из возраста модели, на вид ей лет тридцать пять, хотя, имея сеть салонов красоты, она могла просто выглядеть на этот возраст, а быть гораздо старше.
– Ну, у них, наверняка, есть барышни на разный вкус и аппетит, – намазюкав личико кремом, Тая поставила баночку на стол.
– В новостях сказали, что она владелица салонов, а не супруга владельца. Если агентство обрабатывает богатых женихов, то почему бы им ни проделывать тоже самое с богатыми невестами?
– Вполне возможно, – кивнула Тая, уминая колбасное изделие Черкизовского мясоперерабатывающего комбината. – Ты послушай, записалась ли Аллочка на диктофон.
– Да, кстати, хорошо, что напомнила.
Перемотав пленку, я нажала на пуск. Голос Аллы Геннадиевны зазвучал так чисто и громко, будто она сидела с нами в гостиничном номере, вот что значит техника отличная. По окончании записи, я ткнула на запись и сообщила, кому принадлежит голос на пленке. Жаль, фамилия Аллы Г. была нам не известна. Итак, у нас уже подобрался очень приличный аудиоматериал, не мешало бы передать кассету на хранение Шведову от греха подальше. А «диск» кровавый пусть лежит себе тихонько за плинтусом, целее будет.