Что я и сделала, едва появившись дома. Макса ещё не было, и, я с удовольствием поплавала в пене, потом распустила по плечам волосы, переоделась, и накрасила губы алой помадой. Потом подумала, и подвела глаза чёрным карандашом. Подводка мне очень шла, она делала и без того кошачьи глаза ещё более раскосыми. Потом застегнула на шее подвеску в виде Весёлого Роджера, и осталась довольна собой. Эта подвеска может показаться чудовищной, но она из чистого червонного золота, и мне её подарил Дима.
Он умеет делать сомнительные подарки, но мне нравится
шокировать людей, выделяться.
Потом я вдела в уши жемчужины на тонкой, длинной золотой подвеске, нанизала на руки тонкие браслеты, и спустилась вниз.
В это самое время пожаловал Макс. Он слегка оторопел, когда увидел меня.
- И ты ещё смеешь утверждать, что тебе не нравится Артур? – выдал Максим, больше он ничего не сказал.
Он просто пошёл наверх, переоделся в строгий костюм, и мы поехали на вечер.
Арт даже застыл, когда меня увидел. Потом подошёл, и галантно поцеловал руку.
- Ты такая красивая, - сказал он, не сводя с меня восторженных глаз.
А Макс со злостью посмотрел на него, но счёл за благо промолчать. Артур принёс мне бокал шампанского, и я стала разглядывать толпу. Я не люблю подобные сборища, и стараюсь не бывать на них.
Все ходят кругами с бокалами наполненными шампанским, говорят о какой-то ерунде. Здесь всё напыщенно, каждый норовит перещеголять другого, и меня всё это раздражает.
Я молча стояла в сторонке, наблюдая за происходящем, когда ко мне вернулся Макс. И с улыбкой спросил:
- И зачем мы сюда пришли?
- А я знаю? – пожала я плечами, - Артур так умолял меня прийти, что я не смогла отказать.
Макс хмыкнул, и растворился в толпе, оставив меня скучать.
- Вика, - появился Артур, - может, потанцуем?
- Я не хочу, - дёрнула я плечом. Нет, что-то мне больше не хочется ни с чем к нему обращаться, он меня уже достал.
- Здравствуй, Артур, - возник перед нами мужчина весьма
потрёпанного вида.
Из одежды на нём был потёртого вида костюм, ещё из тех,
что носили в том веке.
У меня есть любимый дедушка, он живёт в Литве с тех пор, как я вышла замуж, и в Москву не желает возвращаться ни под каким видом. Он оперный певец, гастролирует по странам, и набрал мировую известность.
Я хорошо помню, я была маленькая, и он по каждому парадному случаю вынимал свой любимый костюм. Тщательно отглаживал его, причём исключительно сам, не дай Бог, кто прикоснётся к костюму.
Я всегда садилась напротив, и наблюдала за этим действом.
Он всегда начинал с воротника, и заканчивал тем, что отглаживал подгиб пиджака. Это был для него своеобразный ритуал.
Он уехал сразу после моей свадьбы, моей первой свадьбы. Я помню скандал, который он закатил моей матери уже на следующий день после свадьбы.
- Зачем ты выдала её за этого типа? – орал он, - она же боится его! Ты не видишь, что ли, что это за человек? Он же чудовище! Ты лишила её счастья! Что ты за мать, раз тебе безразлично душевное состояние твоей дочери?
- Я люблю его отца, Эвива обязательно полюбит Диму, я в этом уверена, - злилась маман, - они идеальная пара.
- Да ничего они не идеальная пара, - кричал дедушка, - ты что, не видишь, что она несчастна?
Вообщем, они так поругались, что пух и перья летели, а потом дедушка уехал. Они с маман до сих пор в ссоре, и всё из-за того, что она выдала меня замуж за Диму.
Сколько я не уговаривала маменьку позвонить ему, она оставалась тверда, как скала, и он тоже упрямился.
И вот теперь я вижу такой же костюм, какой был когда-то у дедушки, на молодом мужчине лет эдак тридцати.
Волосы его были в беспорядке, но происхождение причёски явно не из дорогого салона, а на лице красовались огромные очки в уродливой оправе. Большинство учёных очень рассеяны, и не следят за собой, вот только Арт составляет исключение.
Мне поневоле вспомнился Богдан, мой лучший друг. Он был
замечательный компьютерщик, и просто очень хороший
человек. Но его убили прошлой зимой. Я попросила Богдана
выяснить Димины тайны, но странная получилась история.
Как только Богдан что-то нашёл, и позвонил мне, я приехала уже к его трупу. Максим, кстати, убийцу нашёл, но я не верю, что Дима тут не при чём.
Что-то он не договаривает, я это внутренним чутьём чую.
- Эй, Вика, ты о чём задумалась? – воскликнул Артур, - знакомься, это Марат.
- Мне очень приятно, - воскликнула я, разглядывая несуразного учёного.
- Мне тоже очень приятно, - воскликнул Марат, - Артур, ты не забудь, мы собирались завтра поработать над тем проектом.
- Я всё помню, - закивал Артур, и, когда Марат отошёл, воскликнул, - вот ведь зануда! Трудоголик!
- А чем он занимается? – заинтересовалась я.
- Он физик-ядерщик, и очень любит своё занятие. Он на этом деле неплохой капитал сколотил, постоянно какие-то премии получает.
- Ты тоже от него не отстаёшь, - улыбнулась я, - у самого неплохой капитал.
- Но я на этом не зацикливаюсь, - воскликнул Артур, - а для него в физике вся жизнь.
- Понятно, - усмехнулась я, - а по компам он как?
- Гений, абсолютный и бесповоротный. Взломает всё, что ломается.
- Понятно, - приняла я к сведению, и аккуратно вытянула из
Артура координаты этого Марата.
Я уже не чаяла, когда всё это закончится. Мне надоело топтаться на одном месте, и разглядывать лица, и я просто стала хлопать бокал за бокалом.
Очнулась я дома, совершенно обалдевшая, впрочем, как всегда, с перепоя. Голова дико болела, морда, наверное, опухла, и пить хотелось по страшному.
Я кое-как сползла с кровати, и пошла в ванную. Зеркало беспристрастно мою физиономию, похожую на мяч для баскетбола, такой она стала после вчерашних излишеств. И я поспешила забраться в душ. Высушила наскоро волосы феном, одела красную блузку приталенного фасона, красную юбку, и
зелёные туфли. Взяла красную сумочку, и спустилась вниз.
На кухне меня уже ждала Анфиса Сергеевна, она поставила
на стол стакан с рассолом, стакан с водой и таблетку
анальгина, бокал с мартини, и целый кофейник, от которого исходил упоительный аромат, с моим любимым напитком.
- С добрым утром, Вика, - хмыкнула она, - как твоё самочувствие?
- Фигово, как всегда, после хорошей пьянки, - вздохнула я, выпила рассол, таблетку, спиртное, и принялась за кофе.
- Овсянку есть будешь? – посмотрела на меня Анфиса Сергеевна.
- С огромным удовольствием, - воскликнула я, и получила тарелку с любимым лакомством, щедро посыпанную ломтиками клубники и абрикоса, и пахнущую ванилью.
Я обожаю овсянку. Может, меня посчитают извращенкой, но я обожаю тёплое молоко с мёдом, и очень люблю, чтобы оно было с пенками. Делаю бутерброд из селёдки, чёрного хлеба, яйца, и запиваю это дело тёплым, сладким молоком.
Я с удовольствием съела овсянку, выпила кофе с кексом, и поехала в издательство. Ещё вчера вечером, перед уходом на вечеринку, я позвонила Лазаревой, и договорилась с ней о встрече в павильоне.
И она уже ждала меня. Я бросила свою машину на парковке, и вошла в павильон.
- Здравствуйте, Алиса, - сказала я, доставая фотоаппарат из кофра, - начнём?
- Да, давайте, - закивала она.
Гримёр её уже сделал ей соответствующий макияж, красиво уложил волосы, и я стала щёлкать затвором. Много времени это не заняло, Алиса оказалась неконфликтной, и мы справились оперативно.
Уже в ресторане я подкорректировала фотографии, сложила их в папку, и спустилась вниз. Очень хочется пить, жара стоит просто страшная, и я уселась на высокий стул у бара.
- Миша, налей мне сок, - устало попросила я.
- Апельсиновый? – деловито осведомился он.
- Конечно, - кивнула я, и он поставил передо мной стакан с соломинкой.
И, едва я сделала глоток, услышала сзади возглас.
- Кого я вижу, Вика?