- Не откажусь, - улыбнулась я, - я сама сластёна.
- Очень хорошо, - удовлетворённо воскликнула Алевтина Львовна и положила мне на тарелку громадный кусок белого бисквита с шоколадным кремом, в коньячно-кофейной пропитке, и покрытый слоем шоколада.
Я попробовал торт, и чуть язык не проглотила, таким он оказался вкусным.
- Ну, как? – улыбнулась Алевтина Львовна.
- Очень вкусно, - воскликнула я, - Алевтина Львовна, вы, случаем, не знаете, где ваш сосед?
- Так он уехал год назад, - ответила она, - его внук в дом для
престарелых определил. Суставы уж очень болели у Василия
Петровича, вот внук и постарался. Хотя, что это за радость? Дом престарелых? Нужно, чтобы близкие были рядом, а в этом доме он быстро на тот свет отправится. Только в наше время пожилые люди никому не нужны.
Очень тяжело смотреть, как твоих ровесников увозят в дома для престарелых, и всякие там пансионы. Ведь тут же понимаешь, останешься беспомощной, тебя быстро отправят в сие убогое заведение. А сколько ты там продержишься, неизвестно. То ли сразу укатают, то ли помучают.
Другое дело, платное учреждение. Любой каприз за ваши деньги, говорит « народная мудрость », и мудрость эта полностью себя подтверждает.
Я знаю разницу между платной и бесплатной медициной, и осмелюсь дать совет.
Идите к молодым врачам, если у вас нет денег на платную клинику.
Молодой врач, во-первых, более сердобольный, в нём ещё кипят амбиции, и желание помочь ближнему. Сначала мы все такие, а потом черствеем. Редкие единицы остаются такими до конца службы.
Алевтина Львовна думала, как всякий человек, что вечно будет молодой, и не заметила, как подкралась старость.
Оглядываешься назад, и думаешь, а ведь ты и не жил толком, столько лет пролетело, как один день, а всё, что ты хотел бы сделать, всё не так.
Единственно, чему пожилая женщина была рада, это рождению
Веронички. Теперь у неё есть опора на старости лет, и плечо, на которое можно опереться.
Дочка у неё хорошая, очень любит мать, и постоянно её навещает. У Вероники трое мальчишек, и Алевтина Львовна не нарадуется на внуков. Ника зовёт мать к себе, у неё просторная квартира, и есть свободная комната, но та никак не решается покинуть родную квартиру.
Она здесь всю свою жизнь прожила, привыкла, и съезжать с насиженного места не хочет...
Алевтина Львовна буквально оглушила меня лавиной
информации о совершенно незнакомых мне людях. Зачем мне
это знать, я не знаю, ей, скорей всего, скучно.
Мне было неудобно после радушного приёма перебивать её, и
я лишь покорно слушала её речи.
Но вот она дошла в своём повествовании до Гордицына, и я навострила уши.
У Алевтины Львовны сложились неплохие отношения с соседом, они частенько общались, но в последнее время Василий Петрович стал заговариваться.
Алевтина Львовна замолчала, посмотрела на мою опустевшую
тарелку, и отрезала ещё один огромный кусок, где-то чуть ли не с четверть торта.
Я с ужасом посмотрела на кусище, и, скрепя сердце, взяла чайную ложку. Делать нечего, я могу сейчас узнать кое-что интересное, лучше не обижать гостеприимную пожилую женщину.
А она тем временем продолжала свой незатейливый рассказ.
В тот день они с Василием Петровичем пошли в магазин, купили хлеба, и уже хотели выходить из магазина, как внутрь, чуть не сбив их с ног, влетели две девицы.
Пожилые люди остановились, внимательно посмотрели на девушек, вынули носовые платки, и стали протирать линзы своих очков.
Но на окуляры они зря грешили, на двух хорошеньких белокурых девицах из одежды была лишь блузка, а юбку они забыли дома.
Алевтина Львовна тут же окликнула девушек, когда они, купив сигареты, пошли на выход.
- Простите меня, девочки, - начала она смущённо, - но, кажется, вы забыли надеть юбки.
- Что? – вздёрнула брови одна из девиц.
- Девочки, вы забыли надеть юбки, - пришёл на помощь Василий Петрович, - на вас одни кофточки.
Юные создания переглянулись, и одна из них скривилась.
- Старые идиоты! – выпалила она, - Ань, ты слышала?
- Ага, - кивнула другая, - уроды! – подхватила подружку под руку, и они вылетели из магазина.
- Ну, что, нарвались? – ухмыльнулась продавщица, - чего лезете?
- Но они... – воскликнула Алевтина Львовна, но продавщица её перебила.
- Сейчас мода такая, чтобы юбка только трусики прикрывала. В ваше время что, коротких юбок не было?
- Было, - кивнула Алевтина Львовна, - но не настолько короткие. Это неприлично.
Продавщица хмыкнула, махнула на божьих одуванчиков рукой, и стала обслуживать следующего клиента, а пожилая пара вышла на улицу.
- О, времена, о, нравы, - вздохнул Василий Петрович, - в наше
время понятия были иными. Любовь до гроба, даже убивали
от любви.
- Что ж хорошего в убийстве?!!! – охнула Алевтина Львовна, с изумлением посмотрев на своего спутника.
- Ох, грехи наши тяжкие, - вздохнул Василий Петрович, - просто на моей памяти произошла одна такая история. Ладно, - махнул он рукой, взглянув на ошарашенное лицо соседки.
Я в это время проглотила последний кусок, и поняла, если
съем ещё, меня просто стошнит.
Алевтина Львовна, похоже, это тоже поняла, и тактично спросила:
- Может, налить вам крепкого, чёрного кофе? С лимончиком?
- Не откажусь, - кивнула я, и получила чашку замечательно сваренной арабики.
На улицу я вышла, когда дождь был в самом разгаре, раскрыла зонт, и побежала в машину.
Милейшая Алевтина Львовна дала мне адрес сына Василия Петровича, и я поехала к нему. Но сначала заскочила в универмаг, и купила себе пиджачок.
Утреннее солнышко сбило меня с панталыку, и я выбрала себе пиджак изумрудного цвета, довольно элегантный.
Повертелась перед зеркалом, и прямо в пиджаке вышла из
кабинки.
- Я его покупаю, - сказала я продавщице.
- Давайте, я вам его запакую, - предложила она, но я покачала я головой.
- Я в нём пойду, - сказала я, - замёрзла до косточек.
- И не говорите, - вздохнула девушка, взяв у меня деньги, и пробив чек, - погода, ужас, что такое.
Но не успела я пройти через ворота охранника, как раздался оглушительный писк, и ко мне подскочил секьюрити.
- Откройте сумочку, - потребовал он.
- У меня ничего нет, - возмущённо воскликнула я.
- Ну-ка, пройдёмте к начальнику охраны, - он потащил меня на второй этаж, и втолкнул в кабинет.
- Вот, - сказал он, - что-то украла.
- Я ничего не крала, - воскликнула я, - только купила пиджак.
Они заставили меня снять пиджак, и оказалось, что на нём бирка с какой-то защитной хренью. Не успели они ничего сказать, как в кабинет влетела продавщица, которая
обслуживала меня.
- Простите, Бога ради, - воскликнула она, - если бы я стала его запаковывать, то сняла бы защитный слой. А вы решили в нём уйти, и у меня из головы вылетело. Давайте, я сейчас всё сделаю. Простите ещё раз, - она схватила шмотку, и понеслась наверх. А я за ней.
- Вот, - она протянула мне купончик, - в кафе внизу вам
подадут чашку кофе бесплатно.
Я поблагодарила её, спустилась в кафе, где выпила латте, и поехала к Александру Васильевичу Гордицыну.
Он работал в рекламном агентстве, был менеждером, и на меня смотрел с подозрением.
Я десять раз повторила, кто я такая, зачем пришла, и что мне нужно. Показала свои удостоверения, начиная с фальшивых капитана МВД, и частного сыщика, и заканчивая удостоверением журналиста, настоящего.
Но он мне всё равно не верил, и позвонил в издательство. Я терпеливо ждала, пока Генрих подтвердит мою личность, и, наконец, Гордицын - младший положил трубку.
- Так что же вам надо? – в который раз повторил он.
- Мне нужно поговорить с вашим отцом, - пустилась я опять в
объяснения.
Он меня выслушал, кивнул, и поднялся с места.
- Пойдёмте, - сказал он.
Мы спустились вниз, он щёлкнул брелоком, и сел в серебристый « Ниссан », я в свой джип, и поехала за ним.