Погода на улице стояла чудесная, солнышко светило, и я вела машину, насвистывая весёлую мелодию.
Въехала на своё место на парковке, и поспешила в лифт.
- Шеф у себя? – спросила я Леночку, подойдя к стойке.
- У себя, - закивала она, - только он с Царёвой, - проговорила она заговорщицким шёпотом.
Я кивнула, и пошла прямёхонько к нему в кабинет, где застала Милу и Генриха целующимися.
Увидев меня, она скрипнула зубами, и даже не подумала у
него с колен встать. Генрих её столкнул сам.
- Фотки готовы? – спросил он, а Мила, надувшись, уселась на край стола.
- Нет ещё, я кое-что другое принесла, - я подала ему листок со статьёй, - что скажешь?
Генрих взял распечатку, и углубился в чтение, а потом поднял на меня свои тёмные глаза.
- Слушай, это же здорово, - воскликнул он, - ты талант. Я же говорил.
- Просто муж убежал посреди ночи на свидание с трупом, вот я и разозлилась, - хохотнула я.
Генрих сдвинул брови, и сам стал давиться от смеха.
- Да, чтобы разозлить женщину, нужно изменить ей именно с трупом, - выдал он, чуть не падая со стула.
- Ну-ка, что там? – Мила выхватила у него листок, и пробежалась глазами, - очень даже ничего, но немного непрофессионально.
- Кто бы говорил, - хмыкнул Генрих, - на себя посмотри.
Отличные статьи пишешь, а образования журналистки нет.
Мила фыркнула, и, спрыгнув со стола, вышла из кабинета, а Генрих улыбнулся.
- Ну, что, акула пера?
- Какая я тебе акула? – улыбнулась я, - у меня зубы не настолько острые.
- Интересно, - в глазах Генриха появился нехороший блеск, -
интересно было бы узнать, насколько острые у тебя зубки.
- Очень острые, - заверила я его, - мой бывший муж имеет возможность в этом убедиться.
- А настоящий? – хитро улыбнулся Генрих.
- А настоящий – мужчина более примитивный, - хмыкнула я, - так что со статьёй?
- Пойдёт в « централку », - кивнул Генрих.
Я обрадовалась, мы провели совещание, и я поспешила по своим делам. Первым делом я съездила в ресторан, всё там проверила, и поехала к Диме.
Он велел секретарше принести мне кофе, усадил в кресло, и вздохнул.
- Я узнал всё, смог, о Герицо. Кларисса Герицо умерла, но у неё осталась сестра, Мария Алексеевна Колесова. Вот её адрес, только не очень пугай женщину, она в декрете, ещё молоко
пропадёт.
- Подумаешь, заботничек! – фыркнула я.
- А как насчёт награды? – хитро улыбнулся Дима.
- А больше ты ничего не хочешь? – возмутилась я, и сдалась...
Когда Дима помогал мне застёгивать платье, у меня зазвонил телефон.
- Слушаю, - воскликнула я, не посмотрев на дисплей.
- Вика, мы всё решили, - услышала я голос маменьки.
- Что вы решили? – тупо поинтересовалась я, ещё не отошедшая от Диминых ласк.
- Игорь готов жениться на Яне, когда она достигнет совершеннолетия. Я подняла бурю в стакане воды, вызвала в Москву этих дипломатов, родителей Игоря.
- Очень хорошо, - согласилась я, не очень понимая, что она мне сейчас говорит.
Мозг сосредоточился на Диминых выходках, а он в это стал
целовать мне шею, и я ни о чём другом думать просто не
могла.
- Эй, Эвива, ты что, опять напилась?
- Нет, я трезвая, как стёклышко, - заверила я её.
- По твоему тону не скажешь, - фыркнула маман.
- Мам, я сейчас говорить не могу, - воскликнула я, Дима в это вновь стал заваливать меня на диван.
- Чем ты там занимаешься? – сурово осведомилась маман.
- Потом поговорим, - воскликнула я, и нажала отбой.
Дима в это самое время уложил меня на диван...
Через три часа я стояла около двери квартиры Марии Алексеевны, и нажала на кнопку звонка.
- Кто там? – раздалось из-за двери.
- Здравствуйте, меня зовут Эвива Миленич, я частный сыщик, и мне необходимо с вами поговорить, - сказала я, и показала в глазок удостоверение.
Дверь тут же распахнулась, и я увидела красивую девушку. Светловолосую, голубоглазую, она была похожа на ангела. С пухлыми губками, нежной кожей, и кротким взором.
- Вы Мария Алексеевна? – тупо спросила я, и тут же охолонула.
Конечно же, нет. Колесовой сейчас лет сорок, Клариссе было
сорок, когда она умерла, её сестра была младше неё на тридцать лет. По сведениям Димы, Мария была поздним ребёнком в семье Ребровых, очень поздним.
- Нет, я Таня, - сказала девушка, - мама, к тебе пришли, - крикнула она.
- Добрый день, - вышла к нам женщина лет тридцати, больше ей было не дать, - кто вы?
- Меня зовут Миленич Эвива Леонидовна, - представилась я, - я частный сыщик, и мне необходимо с вами поговорить.
- На какой предмет?
- По поводу Клариссы Герицо, вашей сестры, - сказала я.
- Но моя сестра давно умерла, - воскликнула Мария Алексеевна.
- Да, я знаю, но за смерть её мужа, Геннадия Герицо, кто-то мстит. Я предполагаю, что это их дочь, Эмилия.
- Я ничего не понимаю, - ошарашено проговорила Мария Алексеевна, - вы проходите.
Она провела меня в комнату, Таня прошла за нами, и указала на стул. Я им объяснила, что я частный сыщик, что занимаюсь расследованием убийства Елисея Семеновича, и о том, что убийство могла совершить Эмилия.
- О боже! – простонала Мария Алексеевна, - да, боюсь, вы правы. Убийство действительно она могла совершить...
Любовь – страшная сила. Во все века совершались преступления во имя любви, из-за любви совершали опрометчивые поступки, и гибли люди.
Люди убивали, сводили счёты с жизнью, и это происходит по сей день.
Марии было всего двадцать лет, когда умерла Кларисса...
Теперь я вспомнила, почему мне это имя показалось таким знакомым, Семен Елизарович рассказал, что у его сына была возлюбленная по имени Кларисса. Ещё он сказал, что она была старше Елисея Семеновича, намного старше.
Маленькую Машу в то время интересовали только куклы, но случившееся несчастье на всю жизнь врезалось ей в память.
Вся семья знала, что Кларисса влюбилась. Влюбилась в человека, который был младше её на десять лет.
Родители Маши и Лары, так звали Клариссу дома, были в шоке, они просили Лару успокоиться, говорили, что с Кавериным у неё ничего не может быть.
Он студент, в голове ещё ветер гуляет, а она взрослая, состоявшаяся женщина. Мать, жена...
Однажды Маша, спустившись в сад, услышала разговор Клариссы и матери. Она и не собиралась подслушивать, как-то так само собой получилось.
- Лара, милая, послушай меня, - говорила Татьяна Федоровна, мать Клариссы и Маши, - одумайся. Зачем тебе он? Подумай хотя бы об Эмилии. Девочке нужна полная семья, а ты хочешь её этого лишить.
- Мама, мы любим друг друга, - воскликнула в негодовании Кларисса, - я без него жить не могу. Я столько лет прожила с Геной, но чувств у меня к нему как не было, так и нет. Я с ним только из-за Эмилии. А тут... я встретила настоящую любовь, мама. Слышишь? Настоящую любовь! Такое чувство рождается раз в жизни, и, тем более, оно взаимное.
- Бедная моя девочка, - горестно вздохнула Татьяна Федоровна, - побереги своё сердечко, боюсь, оно может разбиться.
Да, Татьяна Федоровна была женщиной, умудрённой жизнью, и
понимала, что ничем хорошим эта связь не кончится.
Геннадий пока ни о чём не догадывался, только родители Клариссы знали о том, что происходит.
Как я уже знала, родители Елисея Семеновича тоже были против этой странной связи, и они стали давить на сына.
И, как мы знаем, Каверин просто разлюбил Клариссу. Он встретил Пантизилию, женился на ней, и уехал в Италию.
Когда Кларисса узнала об этом, она сначала даже не поверила в произошедшее.
Она так любила Елисея Семеновича, и искренне думала, что их чувство нерушимо. Неделю она лежала, глядя в потолок, ничего не ела, её едва заставляли выпить воды.
Эта хрупкая, романтически настроенная женщина, всю себя отдавшая ради любви, не смогла пережить предательства.
Она то плакала, то смеялась, даже заявилась на свадьбу к Каверину, но охрана вытолкала её.