Мисс Баннистер прикусила губу.
– Если это правда, Эдвард…
– Да, – ответил Пиерс очень недовольным тоном. – Это возможно, я не подумал об этом. Я не жажду, чтобы меня убили.
– Это очень неприятно, – согласился я. – Повсюду кровь.
– Нет! – с ужасом воскликнула мисс Баннистер, Она внезапно решилась, – Не нужно этого делать, Эдвард! Нельзя идти на такой риск. Теперь, когда я нашла – тебя, я не ходу тебя терять… никогда.
– Эдвард, – великодушно проговорил я, – если вы уберете этот револьвер, я готов все забыть.
– Чтобы опять сунуть меня в котельную?.. Большое спасибо.
Котельная потеряла свой смысл. Трое других типов убежали вместе с вами, и они могут взяться за прежнее. Проходя по коридору, старайтесь не поворачиваться к кому:либо спиной.
Я почувствовал, что нажатие револьвера ослабло, но мой пульс еще не начал приходить в норму.
– Простите, но мне кажется, что я сейчас закачу глаза, – сказал я, доставая платок и вытирая лоб.
Эти офицеры полиции на самом деле очень крепкие, – усмехнулся Пиерс.
– Никто меня так не устрашает, как любители. Я бы в десять раз меньше беспокоился, если бы револьвер у моего бока держал профессионал: была бы уверенность, что не буду убит случайно.
Я с облегчением закурил сигарету.
– Нет, это место в котельной убито, похоронено, и меня не интересует, чем вы отныне будете заниматься, при условии – не покидать дом.
– Я рассчитываю остаться именно здесь, – со смехом ответил Пиерс. – Не представляю себе более приятного места.
Он посмотрел на старинный кольт, который держал в руке, и засмеялся еще громче.
– Держу пари, что эта штука не убьет даже мухи с двух шагов!
И, не дав мне вмешаться, он прицелился в противоположную стену и нажал на спуск,
Взрыв страшно ударил по моим нервам и ушам. Столб черного дыма поднялся к потолку.
В стене появилась дырка, как раз около окна. Я полностью всунул палец в отверстие.
– Теперь вы отдаете себе отчет, – сказал я Пиерсу, – какую дыру эта пуля проделала бы во мне?
– Я понимаю, – прошептал он умирающим голосом. – Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание.
Он сделал несколько шагов к двери, согнув колени, и тихонько улегся на полу. Очень аккуратно.
– Посмотрите на то, что вы наделали! – взорвалась мисс Баннистер.
– Ему совсем не так уж плохо. К тому же он очень удачно упал. А я хочу у вас кое-что спросить.
– Грубиян! – закричала она. – Бессердечный!
– То, что вы мне рассказали, неправда, так ведь? – Это о том, что произошло в Балтиморе? Ведь вы сами видели газеты.
– Я говорю о другом. Вы мне солгали в отношении автора шантажа.
Она облизала губы, потом посмотрела на меня и, не моргнув глазом, сказала:
– Шантаж? Вероятно, вы видели это во сне. Я вам никогда не говорила о шантаже.
10
Я увидел Полника в тот момент, когда открывал ключом дверь в комнату красивой рыжей девушки.
– Все в порядке, лейтенант?
– Я нашел парня. Но чтобы сказать, что все в порядке…
– Этот несчастный Дикей, – сказал он, – никак не попадется мне в руки. Его нет у мисс Томплинсон, что, кстати, меня нисколько не удивляет. Лично я никогда бы не приблизился к этой курочке.
– Продолжайте искать. А как чувствует себя Слад?
– Хорошо. У него болит череп, но для такой головы, как у него, это нормально.
– Замечательный человек Полник! Если и дальше пойдет так же, и о вас станут говорить, что вы не такой флик, как все.
Он пробормотал что-то непонятное. Я решил, что бесполезно – просить его повторить, и предоставил ему возможность продолжать свой путь. А сам наконец открыл дверь: я не торопился…
– Пришел вернуть вам ключ, – вежливо сказал я рыжей девушке, всовывая его в замочную скважину с внутренней стороны.
Каролина, очень прямая, прошла мимо меня. Я подождал, пока смолкнет шум ее шагов, и закрыл Дверь, не покидая своего места. Рыжая девушка смотрела на меня с большим интересом.
– Это для непосредственных признаний, лейтенант?
– Может быть, вы сможете ответить мне на несколько вопросов?
– Я отвечу «да» на все, что захотите. – Она улыбнулась. – Знаете, вы все-таки ЛИЧНОСТЬ! Так обращаться с Каролиной, как вы это сделали!.. Давно пора ее немного встряхнуть. Она стала на самом деле совершенно невыносимой!
– Как это?
У нее появилась манера презрительно смотреть на всех… А потом, она тратила столько денег, откуда они только у нее!