Я последовал за ней в зал. Для нас в первом ряду были оставлены два кресла. Я сел рядом с мисс Баннистер и увидел с другой стороны от себя мисс Томплинсон.
– Попали в точку! – шепнула она мне на ухо, – Просто сногсшибательно, лейтенант!
– Вы слишком добры, – протестовал я, думая, можно ли закурить.
На сцене появился занавес, а по громкоговорителю зазвучала пластинка Синатры.
Мисс Баннистер прочла мои мысли.
– Если вам хочется курить, лейтенант, то не стесняйтесь.
– Спасибо.
Я предложил ей сигареты, она не отказалась. Мисс Томплинсон отрицательно покачала головой.
– Нет, лейтенант, спасибо. Я никогда не курю. Это вредно для женщины, которая быстро бегает.
– Не слишком, – возразил я. – Ведь она рискует, что ее никогда не догонят.
Ее озадачила эта глубокая мысль, и она молчала в течение дюжины секунд.
– Я никогда об этом не думала, – немного огорченно проговорила она. – Знаете, вы, видимо, правы.
Пластинка Синатры кончилась, наступило короткое молчание, потом свет в зале стал гаснуть и загорелись огни рампы. Занавес медленно раздвинулся, и появился Великий Мефисто во всем своем великолепии.
Он был высок, около двух метров, и хорошо сложен. Накинутый поверх фрака плащ на красной шелковой подкладке заставил меня вспомнить об Анабел Джексон, Я подумал, хорошо бы поразить таким же неприступную блондинку.
Мефисто с улыбкой поклонился зрителям, которые выдали ему коллективный вздох.
– Сенсационно, – прошептал голос за моей спиной. – У него есть это!
– Ты права, Марион, – прошептала другая.
– О, – сказала третья, – он забирает у меня калории. Этого большого тевтонца с покрывалом оставляю вам, я предпочитаю флика.
Я обещал себе обязательно повидать особу, сказавшую эти слова, если когда-нибудь еще приду в колледж мисс Баннистер. Единственная магия, которая по-настоящему привлекала меня, это шелест юбки весной, а также летом, осенью и зимой. Но я должен признаться, что Мефисто знал свое дело. В течение пятнадцати минут он проделал множество всевозможных фокусов. Потом подошел к краю сцены и сделал жест рукой: в зале снова зажегся свет.
– Дамы и господа, – проговорил он громким голосом, я нуждаюсь в помощи еще одного человека. Не окажет ли мне честь одна из очаровательных молодых дам?
Что-то вроде пронзительного стона раздалось в зале, и на сцене немедленно появилась дюжина учениц. Великий Мефисто с приветливой улыбкой посмотрел на них и склонился перед блондинкой в сверкающей кофточке.
– Вы отлично подойдете для номера, – сказал он. – Могу я узнать ваше имя?
– Каролина, – выдавила она. – Каролина Партинтон.
Мефисто посмотрел на остальных кандидаток.
– Мисс, я сожалею…
Огорченно бормоча, они вернулись на свои места. Мефисто хлопнул в ладоши, и на сцене появился один из его ассистентов, одетый в черное. Он толкал перед собой длинный деревянный ящик на колесах. Ящик напоминал гроб. Еще более зловещим его делало сооружение, состоящее из двух параллельных брусков, поднимавшихся по бокам и соединенных поперечиной. Треугольный нож прижимался к поперечному бруску при помощи веревки, конец которой закручивался вокруг колышка сбоку ящика. Проще сказать, это была в уменьшенном виде гильотина.
Мефисто поднял крышку ящика и пригласил Каролину улечься в нем животом вниз. Она наградила его улыбкой и послушно выполнила распоряжение. Он закрыл ящик так, что тело девушки исчезло, а голова торчала под ножом гильотины.
После нового жеста Мефисто свет в зале погас, а огни рампы стали медленно менять окраску, пока всю сцену не залил красный свет. Мефисто подошел к краю сцены и мрачно проговорил:
– Дамы и господа, я прошу вас сохранять полнейшее молчание во время этого эксперимента. Он требует огромного напряжения и сосредоточенности, я не могу себе позволить ни малейшей ошибки. Неверный шаг, самая незначительная ошибка может оказаться трагической для моей помощницы. Я обращаюсь к вашей доброй воле.
Публика и так уже была совершенно молчалива и неподвижна.
– Как вы сами видите, – продолжал он, – Каролина лежит в ящике, и голова ее находится под гильотиной. Я должен предупредить, что лезвие острое как бритва. Я покажу вам уникальную вещь, феномен, который медицинская наука знает давно, но боится экспериментировать из-за того, что возможен смертельный исход…
Его взгляд обежал присутствующих.
– Такая гильотина, – торжественно добавил он, – отделяет голову от тела за долю секунды. Если потом присоединить ее в течение пяти секунд, не более того, то возможно… весьма возможно, дамы и господа, что человек останется жив! И когда я говорю, что «останется жив», я имею в виду, что на нем не будет ни малейшей царапины.