В холле навстречу мне спешил тип, с лицом, как лезвие ножа. Это был сержант Полник.
– Лейтенант, – сказал он, – инспектор Слад вместе с фотографом находятся в машине. Врач и санитары уже работают.
– Хорошо, Полник. Скажите фотографу, чтобы поднялся в большой зал: там находится тело. А вам придется заняться поиском. На вечер был приглашен иллюзионист. Его не видели с того момента, когда обнаружили труп. Этот «большой зебр» с бородкой не прошел бы незамеченным даже летним воскресеньем в Кони-Айленде! Попробуйте отыскать иллюзиониста.
– Понятно, лейтенант.
Я вошел в зал. Врач в этот момент закуривал сигарету. Он поднял на меня глаза и проворчал:
– Пронесся слух, что шериф, впавший в детство, восстановил на прежнем месте известного мне лейтенанта. Значит, это правда?
– Салют, врач, – холодно поприветствовал я. – За это время вы много убили больных?
– Другие занимаются этим вместо меня, – указал он на труп. – Причина смерти совершенно очевидна. Я полагаю, что вы прекрасно знаете, что произошло, и совершенно не нуждаетесь в моих предположениях, И мне ясно, что я ничего не смогу сделать до тех пор, пока ваш фотограф не закончит свое дело.
– Так точно.
– Естественно, я произведу вскрытие. Но этого совершенно не требуется для утверждения, что нож был очень острым.
– Значит, мы имеем дело с везучим убийцей или с никтолопом.
– С кем?
– Никтолопом – человеком, видящим в темноте. Вы должны знать об этом, доктор.
Он не стал спорить.
– Совсем не требуется много сил, – проворчал он, если нож достаточно острый. Я получу доказательства позже.
– Может быть, это покажется не очень правдоподобие– сказал я, – но она была убита женщиной.
– Возможно, – согласился он.
Фотограф и Слад, маленький тип в очках без оправы, появились в зале. Четверть часа спустя санитарная машина отъехала со своими пассажирами: фотографом, врачом и трупом. Оставшись со Сладом в пустом зале, я достал сигареты и предложил инспектору.
– Спасибо, лейтенант, я никогда не курю.
– Сожалею, что не могу предложить вам стаканчик,
– Это ничего, ведь я и не пью.
Он огляделся так, как будто никогда ничего подобного не видел.
– Но скажите, в какого рода коробке мы находимся:
– В колледже для девиц из высшего общества. Не говорите мне, что это вас интересует, я вам не поверю.
В холле послышался шум шагов, и секундой позже перед нами появился мужчина. Его волосы нуждались в стрижке, а усы в ножницах. На нем были бархатные штаны и толстая куртка, видимо из шелка. Во всяком случае, шелковой была его рубашка, ярко-красная, украшенная черным дьявольским бантом.
– О боже мой! – воскликнул ошарашенный Слад, – что это такое? Воспитанница института?
– Не разочаровывайте меня в женщинах, – сказал я ему. – Держу пари, что это профессор живописи.
– Если он научит рисовать грудь, я намерен записаться к нему.
– Послушайте, Слад… Нужно раз и навсегда выяснить некоторые детали: я лейтенант, и если кто-нибудь должен быть забавным, то пусть им буду я.
– Хорошо, хорошо, лейтенант. Не нужно сердиться на меня, я это сказал не нарочно,
– Ладно. Курите же.
– А для чего?
– Ради перемены. Любая перемена вам будет только на пользу.
Волосатый остановился около нас.
– Один из вас, господа, не лейтенант ли Виллер? – спросил он голосом кастрированного петуха.
– Он, – сказал Слад.
– Что касается вас, – проговорил я, подмигнув Сладу, – мне не нужно спрашивать, кто вы такой: мистер Пиерс, профессор живописи.
– А? Нет! Я Дикей, профессор иностранных языков. Аугустус Дикей. Что дало вам повод подумать, что я преподаю рисование?
Слад стал потихоньку смеяться, но вовремя вспомнил, что лейтенант я, и сразу же замолчал.
– В этом виноваты газетные вырезки, – ответил я. – И чем же могу быть вам полезен?
– Мисс Баннистер попросила Эдварда, я, конечно, говорю об Эдварде Пиерсе, и меня остаться здесь до прихода полиции. Миссия довольно неприятная, лейтенант. Вид крови очень действует мне на нервы, так что мы сразу же ушли, как только пришел врач. Потом я подумал, что мы должны были попросить разрешения на это, и я пришел сюда принести свои извинения. – Он посмотрел на меня очень внимательно. – Я надеюсь, у вас нет претензий ко мне?
– Нет, вы хорошо поступили. А Пиерс, куда он пошел?
– Без сомнения, в свою комнату, – презрительно проговорил Дикей. – Я полагаю, что он курит отвратительные сигареты и, может быть, даже пьет виски!
– Конечно, вы не курите и не пьете?
– Скверные привычки!
– Да-а. А позвольте вам представить инспектора Слада. Внимательно посмотрите друг на друга: вы поймете, какие преимущества имеют некурящие и непьющие.