Дениз аж перекосило. Пальцы судорожно сжались, и устрашающе длинные ногти едва не прорезали нежную ткань костюма Кейна. Сделав шаг вбок, склонилась к ней и прошептала:
— Милая, если будешь так нервничать, ненароком порвёшь рукав. Ты же не хочешь, чтобы Кени злился?
— К-кени? Он тебе что, игрушка, что ли? — рыкнула она, освобождая его от своей цепкой хватки.
— Ну что ты, не горячись, иначе морщины появятся тут и тут, — показала пальцем на глаза и лоб, — а нет, извини, уже всё есть. Можешь смело морщиться, хуже не будет.
— Ах ты сука!
— Да уж не дворняжка точно, — хмыкнула, обходя парочку по дуге. — Кейн, мне надо заехать по делам, так что можешь возвращаться на вечеринку. Я сегодня уже никуда не поеду.
— Окей. Поеду домой, всё равно надо кое-какие документы просмотреть.
Что-то он легко согласился, — я аж развернулась, чтобы посмотреть, не ржёт ли он. Но нет, он просто засунул руки в карманы и привалился плечом к колонне, зато Дениз кривила морду, кипя как чайник. Бросив на меня уничижительный взгляд, завистливая курица прошипела:
— Кейн, ты слышал, как она со мной разговаривает?! Заткни пасть своей новой игрушке, иначе, это сделаю я.
Ого, вот это номер. Стоя вполоборота, я ждала, что же ответит этот дьявол, и была вознаграждена усталым:
— Дениз?
— Да, котик? — Тьфу, корова мармеладная.
— Заткнись.
Захлопнув рот, она ошарашенно смотрела на своего хозяина, щёки гончей багровели, руки то и дело сжимались в кулаки. Я же помахала ручкой жениху и послав воздушный поцелуй, вышла, наконец, из здания.
— Так, — пробормотала вертя телефон перед глазами, — и как этот гад умудрился маячок засунуть?
Поймав такси, по пути вытащила симку и выбросила телефон на проезжую часть. По бедняге сразу же проехался автомобиль. Вот так хорошо просто замечательно.
Дом мод «Ферраджо» встретил меня холодом и пустотой, время приближалось к одиннадцати, и вероятность наткнуться на кого-то из персонала стремилась к минус ста. Таксист неуверенно кашлянул, и обернулся:
— Мисс, вы уверены, что вам нужно сюда? Давайте, я вас подожду?
— Не беспокойтесь, всего хорошего.
Расплатившись, вышла из машины и прикурила. Что-то многовато я стала курить, пора завязывать, вот только докурю и сразу брошу. Огонёк сигареты мелькнул перед носом, и сизый дым с лёгкой ленцой проплыл в сторону пляжа. В окне второго этажа, там, где мелькал чей-то силуэт, послышался вскрик и маленькая, тёмная фигура перегнулась через балкон. Отставив сигарету в сторону, я напряжённо вгляделась в росшие под ним кусты, и облегчённо выдохнула: тот, кто сиганул, был явно жив.
Вечернюю тишину взрезал высокий голос, ругающийся как минимум на пяти языках одновременно. Я смогла вычленить: русский, французский, арабский и английский. Пятый был мне незнаком.
— Эй! — осторожно позвала, боясь спугнуть самоубийцу. — Вы там не умерли?
А в ответ тишина. Через две минуты раздался шорох, и на подъездную дорожку вышла высокая девушка, в штанах и майке. Босые ноги были испачканы в грязи, видимо, недавно эту землю под балконом поливали. Прижав руку к затылку и щёлкнув шеей, она остановилась в двух шагах впереди:
— Ты кто?
— Это мне тебя надо спрашивать, — затушила окурок, и выбросила в ближайшую урну. — Ты как, жива?
— Ещё одна, — мрачно процедила модель, и сплюнула. — Видимо, мне на лбу надо написать, что я не баба, а мужик. Хотя вариант с отсутствием штанов тоже подходит. Ты одна из этих, да? — он кивнул на балкон, с которого недавно сверзился.
— Я клиентка, — медленно протянула, всматриваясь в фигуру: и правда парень, худой, что глиста во фраке, но кадык и большие руки с длинными пальцами явно не женские.
— А, ну тогда топай. Если этот жмот спросит, скажи, что никого не видела.
— Сказать-то скажу, но про какого жмота ты говоришь? — меня всё больше распирал смех.
Прохладный ветер взъерошил короткие волосы незнакомца, под майкой отчётливовстали торчком затвердевшие соски. Красив, даже очень. Тонкие черты лица, большие миндалевидные глаза стального оттенка, тёмные волосы, но явносветлее, чем у шатенов.
Эхе, — какой милый мальчик, однако. Вздохнув об унылой участи жены МакАлистера, кивнула и пошла своей дорогой. Не следует дольше, чем нужно глазеть на других мужчин, несварение может случиться. А то и язва откроется. Зависть к потерянной свободе жгла душу, ненависть к почти мужу разрывала на части, и как вишенка на торте: желание иметь другого мужчину. Плохо выходить замуж с такими мыслями, очень плохо. Пусть и ненадолго и почти понарошку, но я сознательно съедала себя завистью к свободным женщинам.
Замерев у входной двери, почти сделала шаг назад, чтобы сбежать. Я могу скрыться в Лондоне, могу вернуться в Россию и забыть обо всём, как о страшном сне, но тогда, грош цена моему слову и силе воли. Я обещала самой себе, что не буду убегать, как в своё время поступила мама, и встречу своего врага лицом к лицу.
— Но, бог мой, целый год быть женой этого дьявола выше даже моих сил, — невольный шёпот сорвался с дрожащих губ.
Вспомнив, что за спиной остался незнакомый парень, вскинула гордо голову и закусив щеку, дёрнула ручку двери на себя.
Я сильная.
Я справлюсь.
Только оказавшись внутри, поняла, насколько мне страшно, насколько я не хочу быть женой этого человека. Не хочу быть его грелкой ночной, не хочу каждодневных скандалов, а они обязательно будут. Не хочу тихо сходить с ума от безысходности и понимания, что сама, сама совершила эту ошибку. И плевать теперь на академию, бог даст, снова поступлю.
Хочу исчезнуть.
Сев на гостевой диванчик, опустила голову на колени и разрыдалась.
— Не хочу-у... я не хочу выходить замуж, не хочу видеть его наглую рожу, не хочу носить его фамилию. Не хочу...
Всхлипнув, шмыгнула и вытерла нос. Тушь потекла.
— Эй, — раздалось тихое от двери. — У тебя всё в порядке?
Вздрогнув, наспех вытерла лицо платком и повернулась:
— Нормально. Сейчас проревусь и всё пройдёт.
— Ты так сильно не хочешь замуж? Прости, я нечаянно подслушал, — парень сел рядом, сложив пальцы в замок. — А зачем нужна нежеланная свадьба? Люди, вступающие в брак под давлением обстоятельств или родни, почти всегда несчастны. У тебя есть время отказаться и жить так, как хочешь этого ты. Свадьба же не завтра, да? — повернувшись, он улыбнулся и подмигнул.
— Нет, — снова всхлипнула, — послезавтраа-а-а.
— Оу. И всё равно всё поправимо, слышишь? — он несмело похлопал меня по плечу и откинулся на спинку. — Хочешь сбежать?
— Что? — рыдая, оторвала руки от лица.
— Давай сбежим.
— Сбежать? — прошептал, приоткрыв рот.
Да разве могла я допустить хотя бы мысль об этом? Что скажут люди? Что будут говорить о моей семье, стоит мне только сбежать? У отца наверняка начнутся проблемы с партнёрами после такого скандала. Общество, чёртово высшее общество, как осьминог просунуло свои щупальца туда, куда можно и нельзя. Везде сплетники, зависть гложет одних, ненависть разрушает других. Мы давно уже разучились просто жить, не оглядываясь на чужое мнение. Так жила моя мама, таким был отчим до свадьбы. А потом появились обязательства, от которых просто так не отмахнуться, и ношу ответственности за чёртову репутацию взвалили на себя дети.
— Но я не могу всё бросить.
— Ты хочешь замуж?
— Нет, конечно, нет.
— Тогда бросай. Бросай сейчас, пока есть возможность, потом может быть поздно.
— У нас договор, — хмыкнула я, — женитьба всего на год.
— А ты уверена, что тебе дадут развод, когда ты попросишь? — парень склонился к моему лицу, и всмотрелся в заплаканные глаза. — Тебе дали гарантии, прописали в этом самом договоре, что ровно через год ты получишь развод?
— Нет, но старик же дал слово!
— Ты выходишь за старика?! — по его лицу проскользнула тень пополам с брезгливостью.
— Да нет же! За дьявола этого, Кейна, чтоб его бесы забрали!