Глава третья
Несколько дней спустя Сейдж и Леэло снова отправились к Изоле. Ее мать, Розалия, пожаловалась Фионе и Китти, что дочь ведет себя странно всю зиму, постоянно ходит уставшая и угрюмая без веской причины.
– Может, она болеет, – предположила Сейдж, пока они шли к дому Изолы. – Она выглядела действительно ужасно во время нашей последней встречи.
– Или, может, работа Стража оказалась для нее слишком тяжелой. Зимние обязанности изнуряют.
Однажды Леэло спросила у мамы, почему год работы Стражем начинается не весной или летом, чтобы у них было больше времени на обучение, пока не замерзнет озеро.
«Потому что зима долгая и тяжела даже для опытных Стражей, – пояснила мать. – Проработать всю зиму – слишком большая нагрузка, поэтому сезон разделили, чтобы было легче». Все, вне зависимости от возраста и физических способностей, должны были отработать эту повинность и охранять остров.
Леэло до сих пор не могла прийти в себя после ночи в лесу, вынужденная весь следующий день патрулировать берег.
Сейдж собиралась ответить, когда из дома Изолы донесся шум.
– Не хочу, чтобы он уходил! – кричала девушка. – Ты не заставишь его!
От пронзительного отчаяния в голосе подруги у Леэло побежали мурашки по коже.
– Нам лучше уйти, – прошептала она, поворачивая назад.
Но Сейдж замотала головой и потащила ее за собой.
– И пропустить такое? Ни за что!
– Сейдж, – зашипела Леэло, но они уже скорчились под деревом, прислушиваясь.
В следующее мгновение дверь с размаху распахнулась.
Мать Изолы выталкивала за порог полуодетого молодого человека и била его по голове деревянной ложкой.
– Дурак! – вопила Розалия. – Лед растаял. Скажи мне, стоило ли оно того, когда озеро заберет тебя!
Пытаясь защищаться, юноша поднял руки над головой, отчего мышцы торса напряглись и заиграли. Леэло и Сейдж разинув рты смотрели, как Изола выбежала из дома вслед за матерью, одетая в одну сорочку.
– Пожалуйста, мама! – взмолилась она, но юноша уже натягивал кофту через голову и бежал через лес к озеру.
Розалия ухватилась за рукав дочери.
– Прекрати эти глупости, Изола! Ты знаешь, он не может остаться. О чем ты думала?
Но Изола вырвалась и бросилась за ним, увязая босыми ногами в грязи.
– Питер! Вернись!
Питер. Теперь Леэло узнала его, хотя, когда они виделись в последний раз, он был немногим старше Тейта. Отец Питера был художником, а мать иногда покупала у Китти шерсть для теплых войлочных сапог. Но, кроме этого, Леэло ничего не могла вспомнить о парне. Кажется, что он был инканту? Что он делал на Эндле?
– Идем, – позвала Сейдж, утаскивая Леэло за собой.
Розалия следовала за дочерью быстрыми шагами, не переходя на бег. Она знала, что Питер далеко не убежит.
– Приведите вашу семью, – крикнула она сестрам через плечо. – Будет утопление.
Леэло вздохнула, а Сейдж была необычно сосредоточена, пока они бежали к дому. О чем только думала Изола? Леэло знала, что хотела бы увидеться с Тейтом после его ухода, но она никогда бы не позволила ему рисковать жизнью и вернуться на Эндлу. А ведь Питер не был частью семьи, а просто бывшим другом, который стал кем-то бо́льшим.
Они добрались до дома и скинули грязную обувь, прежде чем войти. Сейдж на мгновение остановилась, чтобы погреть руки у плиты, и позвала мать.
– Быстрее! – закричала она. – Там утопление!
От этих слов внутри у Леэло все перевернулось. Она всегда была слишком чувствительной, по словам тети Китти. Всякий раз, когда для летнего фестиваля забивали ягненка, у Леэло не хватало духу его есть. Не вид крови заставлял ее зрение затуманиться, а колени ослабевать, а мысль о том, что кому-то пришлось вынести столько страха и боли. И хотя она знала, что утопление – это совсем не бойня, а Питер сам выбрал свою судьбу, ему все равно предстоят невероятные страдания.
Китти вошла со двора, где колола дрова. У нее были такие же каштановые волосы и карие, как у Фионы, глаза. У Леэло были голубые глаза отца и серебристо-светлые волосы. Тейт не был похож ни на кого из них. Мать говорила, что он похож на их дедушку, который умер до рождения Леэло.
– Утопление? – переспросила Китти, вешая фартук на крючок возле двери. – Ты уверена?
Сейдж кивнула.
– Это Питер Томасон. Он был в доме Изолы. Должно быть, он перебрался по льду и скрывался всю зиму. Мать Изолы преследует его в лесу.
Китти охнула:
– Бедняжка Розалия. Это станет вечным позором для ее семьи.
Леэло никогда не слышала о возвращении инканту на остров и задавалась вопросом, чем оно отличается от вторжения чужаков. Но в отличие от тети девушка думала не о Розалии. Все ее мысли были об Изоле и о самом Питере.