Максимилиан схватил её за руку и потащил за собой в гостиную.
— Осторожнее, не так быстро. У тебя же болит нога.
— Потерплю, — выдохнул мужчина, остановившись возле просторного дивана. Эмилия заставила его сесть и сама присела перед ним на колени, расстёгивая рубашку. Губы то и дело приникали к груди мужчины, целуя смуглую кожу. Язычок порхал вокруг чувствительных к ласке сосков. Максимилиан часто дышал, изредка постанывая, млея от чувственной пытки и ожидания, способного свести с ума даже святого. Рубашка полетела на пол. Эмилия мягким толчком в плечо заставила мужчину откинуться на спину и сняла ботинки.
Тонкие пальчики медленно скользнули вверх по ногам и замерли над возбуждённой плотью, скрытой тканью брюк. Ладонь девушки легла сверху, чуть надавливая. Услышав ничем не сдерживаемый стон, Эмилия освободила мужчину от брюк и приникла ко рту мужчины, толкаясь вглубь него языком. Пальцы торопливо сбежали по груди, через тёмную дорожку волос внизу живота и сжали возбуждённую плоть. Мягкое, осторожное скольжение вниз и вверх, заставляющее млеть и поднимать бёдра, подставляясь под ласку. Нарастающий темп движений — как усиливающиеся во время шторма волны, грозящие смыть за грань реальности. Рука мужчины легла поверх руки девушки.
— Остановись, — хрипло попросил он, — и избавься от своей одежды. Её на тебе слишком много.
Эмилия встала рядом с диваном и нарочно медленно начала расстёгивать крючки юбки. Один за другим, снизу и до самого верху. Юбка скользнула вниз по ногам, туда же полетела и блузка. Эмилия завела руки за спину, расстегивая крючки лифа и скинула его, но прикрыла грудь руками.
— Убери руки, — приказал Максимилиан, — немедленно. Или я свяжу их у тебя за спиной, чтобы ты не мешала мне наслаждаться видом.
— Какой суровый тон, — смеясь, протянула девушки, но послушно опустила руки. Подцепив пальчиками тонкое кружево нижнего белья, сдвинула треугольник ткани по бёдрам, повела ягодицами, позволяя ткани упасть. Эмилия сделала шаг вперед, к дивану и тут же рука мужчины обхватила её колено, огладила икры.
— Подними ногу.
Эмилия выполнила просьбу. Максимилиан обхватил изящную ступню пальцами и поднёс её к своему рту, попеременно целуя пальчики. Язык коснулся подушечки каждого из них, дразнясь. Мужчина втягивал пальчики в рот по очереди, чувственно обводя их языком и посасывая. Эмилия задрожала: удовольствие на лице мужчины читалось так явно, что не могло не взволновать в ответ. Пальцы мужчины передвинулись выше, обхватывая колено. Максимилиан потянул девушку на себя. Она покорно легла рядом, положив голову ему на плечо, перекинула бедро через его ноги. Максимилиан чуть поморщился.
— Прости… У тебя же болит нога.
— Да, немного. И рука ноет после того, как моя любимая выстрелила в меня.
Эмилия приподнялась на локте и поцеловала Максимилиана.
— У меня не было выбора.
Мужчина обхватил грудь Эмили и, немного поиграв с затвердевшими сосками, положил горячую ладонь на едва округлившийся живот.
— Ты же знала, что носишь под сердцем моё дитя. На тот момент. Так? И всё равно выстрелила?
— Да. Дважды «да». Знала, но всё равно нажала на курок. Один раз за то, что удерживал меня в неволе и издевался, угрожая сделать бордельной девкой и подкладывать невесть под кого…
— Второй раз за то, что… взял тебя насильно? — с надломом в голосе спросил Максимилиан.
— Нет. В твоих действиях было много обиды за мои несправедливые слова по отношению к тебе. Второй раз я выстрелила в тебя за то, что сбежал на утро, как трус.
— Не мог смотреть тебе в глаза и видеть там самого себя, недостойного даже дышать одним воздухом с тобой.
— Сейчас у тебя достаточно времени в запасе, чтобы как следует загладить свою вину, Максимилиан.
Эмилия улыбнулась — ей в ответ суровое лицо мужчины неуловимо изменилось: разгладились морщины и потеплел взгляд, в глубине которого загорелся огонёк.
— Ты — моя самая большая и желанная ошибка, Эми… Все мои точные и выверенные схемы, над которыми я думал не один год, рассыпались подобно карточному домику с твоим появлением. Задолго до того, как тебя коснулось что-то из сотворённого мной, в мои вычисления закралась ошибка. С самыми красивыми губами на всём белом свете. Закралась мне под кожу и сбила прицел. Даже идея мести уже перестала казаться столь важной и необходимой. И я довёл дело до конца только потому, что потратил слишком много времени на подготовку и бросать всё стало непозволительной роскошью.