Здание, в котором меня заперли, выглядело как огромный торговый центр, короткое и широкое, с большим количеством серой унылости в дизайне. Там даже была парковка, где меня усадили в невзрачный белый фургон.
— Ты даже не собираешься сначала предложить мне конфету, — пробормотала я.
Он искоса взглянул на меня, но я была почти уверена, что он не понял намека. Черт возьми, он явно никогда не был ребенком, борющимся за свою жизнь на улицах, и это было заметно.
Машина двигалась тихо и плавно, выезжая с почти пустой стоянки. Мы ехали, по ощущениям, около часа. Только я, лидер Красного Востока и еще один вооруженный человек в маске. Наконец, мы покинули городской пейзаж и въехали в более естественную обстановку, пока машина не остановилась перед великолепным поместьем в стиле ранчо.
— Конечно, — пробормотала я. Мой сэнсэй ни за что не оказался бы живущим вне своей зоны комфорта — он ненавидел бетон и людей. В таком порядке.
Мою дверь открыл водитель, который оставил свой пистолет внутри машины. Очевидно, они не боялись, что я сбегу отсюда. Как бы сильно я ни хотела напомнить им о том, кто я такая, были более насущные вещи, о которых стоило беспокоиться.
Мне нужны были ответы о Рафе и Джордане, прежде чем я сделаю что-нибудь еще.
Поднимаясь по длинной, посыпанной галькой дорожке, я направилась к шероховатым деревянным ступеням переднего крыльца. Мне потребовалось немало усилий, чтобы преодолеть последние несколько футов до двери. Я не видела своего сэнсэя долгое время, почти два года, если быть точной, и между нами все закончилось не очень хорошо. Наши отношения были сложными и беспорядочными, и за то время, что мы были порознь, я пришла к некоторым мрачным выводам о нас обоих. Уважение, которое я когда-то питала к этому мужчине, исчезло. Но поскольку он был единственным, кто стоял между мной и моими принцами, мне пришлось набраться смелости и посмотреть в лицо своему прошлому.
Дверь распахнулась, и вот так просто он лишил меня возможности выбора.
На открытом пространстве, одетый в свой фирменный костюм для кунг-фу с высоким воротником, стоял Уриэль, мой сэнсэй. Многие дисциплины боевых искусств потеряли свой путь после Войны Монархов, расформированные так, что простолюдины больше не могли учиться сражаться. Уриэль принадлежал к тайной подпольной секте, которая все еще практиковалась в нескольких дисциплинах. Его подготовка была непревзойденной, и даже я никогда не могла сравниться с ним во время наших спаррингов.
— Я ждал тебя, — сказал он голосом более глубоким, чем я помнила.
Я не двигалась, ожидая, когда он выйдет из тени, чтобы я могла увидеть выражение его лица. На самом деле, его глаза. Они были единственной частью его, которая сказала мне, с каким Уриэлем я столкнулась сегодня.
— Заходи, — сказал он, отступая назад.
Ублюдок. Это, как и все, что с ним было, было испытанием.
С легким выдохом я преодолела последние несколько ступенек в его дом, следуя за ним на свет. Когда он повернулся ко мне лицом, я едва сдержала рвущийся наружу вздох. Прошло так много времени с тех пор, как я видела его в последний раз, и за это время, если уж на то пошло, он казался еще более поразительным.
Уриэль всегда напоминал мне падшего ангела, и, несмотря на то, что ему было чуть за сорок, выглядел он моложаво. Белокурые волосы, длинные и заплетенные сзади в толстую косу, пронзительные золотистые глаза, которые могли пронзить своей интенсивностью, и темно-золотистая кожа, которая дополняла его общую богоподобную внешность.
Мужчина, который научил меня защищаться. Мужчина, о котором я старалась никогда не думать больше, чем было необходимо.
Мужчина, который украл мою невинность, даже если в то время я думала, что отдаю ее ему добровольно.
Вот почему я так и не вернулась к нему. Это было то, с чем я смирилась за последние два года: за мной ухаживал хищник. Но я быстро пришла к осознанию того, что он готовил меня не только к сексу, но и к чему-то гораздо большему. К чему-то гораздо более политическому. Очевидно, я наконец-то собирался узнать его давний секрет.
Что Уриэль запланировал для меня?
Глава 4
Спокойствие царило безраздельно, когда я сидела на краю шезлонга с прямой, как шомпол, спиной. Впрочем, Уриэль был доволен тем, что переждал. Он знал, что я сломаюсь первой, я всегда ломалась первой. Таково было нетерпение юности.
Через несколько мгновений он отдал невысказанную команду охранникам в черной форме с автоматами, стоявшие в дверях. Они кивнули и молча вышли. Щелчок старомодного металлического ключа, поворачивающегося в замке, эхом разнесся по комнате вслед за ними, а затем мы остались только вдвоем.