— О, черт возьми, спасибо, — выдохнул Джордан, когда я слезла со стола и одернула юбку. — Это всего лишь ты.
— Ты ожидал кого то другого? — Ответил Раф, его темный пристальный взгляд окинул нас обоих. Волосы Джордана были растрепаны, губы опухшие и розовые, пояс расстегнут. Я? Я не могла найти свои гребаные трусики.
Джордан непринужденно рассмеялся, снова застегивая ремень. Черт.
— Не знаю, учителя или что-то в этом роде. Как ты нас нашел?
Раф загадочно улыбнулся ему в ответ. — Интуиция. — Он наклонился и подобрал что-то с пола, затем с самодовольной ухмылкой поднял кусочек темно-синего атласа. — Что-то потеряла, Золушка?
Мои глаза вылезли из орбит. Да, к этому нужно было немного привыкнуть.
— Да, так и есть.
Я потянулась за своими трусиками, но Джордан оказался там первым и вырвал их из пальцев Рафа с рычанием. — Мои, — прежде чем засунуть их в карман и покинуть класс.
Шок заставил меня на секунду застыть, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло. Неужели… неужели Раф и Джордан просто поменялись телами на секунду? Потому что это был чертовски собственнический поступок пещерного человека…
Темные глаза Рафа заблестели, когда он оглядел меня с ног до головы, его губы изогнулись в лукавой улыбке.
— И мои, — добавил он, хотя Джордан уже вышел из комнаты. Впрочем, это не имело значения. Это был его способ подтвердить для меня, что ему хорошо с нами. С нашей динамикой.
Мое сердце бешено забилось.
— Раф… — Мне нужно было с ним поболтать. Нам нужен тот же разговор, который только что был у нас с Джорданом, где мы обнажили наши сердца и подтвердили, что на самом деле мы на одной волне.
Он провел рукой по волосам.
— Нам нужно идти, — сказал он, когда мои слова затихли в тишине. Черт бы побрал мой багаж. — Будет достаточно неприятно сидеть с тобой сегодня днем на международной дипломатии, зная, что под этой юбкой на тебе ничего нет.
Протянув руку, он схватил меня за руку и переплел свои пальцы с моими, потянув меня за собой из класса.
— Но давай кое-что проясним, Золушка. — Его голос был низким и тихим, его губы касались моей макушки, пока мы шли. — Что бы Джордан ни сказал, что вызвало это выражение на твоем лице и в твоих глазах? Я тоже это чувствую. Все это.
Тьфу, успокой мое бьющееся сердце. Возможно, Раф не был таким дерьмовым в словах, как я предполагала.
Улыбаясь и полная любви, я наклонилась, чтобы поцеловать его. Разговоры могли подождать, потом когда будет меньше шансов, что нас застукают врасплох. И меньше одежды. Раф и я всегда лучше всего общались, когда ссорились или трахались, так почему наши признания в любви должны отличаться?
Просто. Они не должны.
Но теперь послеобеденные занятия превратятся в пытку ожидания.
Глава 22
Мэтти разрушила мои планы на обнаженный, эмоциональный вечер с моими принцами, но я даже не могла злиться из-за этого. Она с грохотом ворвалась в мою спальню менее чем через две минуты после того, как Нолан проводил меня после урока — Введения в физиологию человека, и выражение ее лица сказало мне все, что мне нужно было знать.
— Сядь, — приказала я ей, указывая на свою кровать. — Останься.
Пересекая свою комнату, я схватила коробку с салфетками и бросила их ей, прежде чем набрать номер кухни на моем считывателе на ладони. Мэтти рыдала в горсть салфеток, пока я делала заказ из шесть пинт мороженого — по одному ее любимому вкусу, затем закончила разговор и забралась к ней на кровать.
— Зак? — Тихо спросила я, когда ее плач утих, и она судорожно кивнула. Гнев и жестокость пронзили меня, и я живо представила, как вонзаю свой клинок вакидзаси в его грудь. — Поговори со мной, девочка. За что я убиваю этого ублюдка? Потому что я с радостью доставлю тебе его яйца в дизайнерской сумочке за то, что он заставил тебя плакать.
Мэтти вытерла лицо и бросила на меня скорбный взгляд.
— Он… тьфу. Он поцеловал меня.
По правде говоря, это были не те слова, которые я ожидала услышать из ее уст, и на секунду я была потрясена и замолчала. — И это было плохо?
Мэтти начала причитать, и мое беспокойство усилилось.
— Неееет… — она всхлипнула. — Мне это понравилось. Очень. Я столько лет ненавидела этого ублюдка, а потом он идет и спасает меня, присматривает за мной, покупает дорогие подарки, а потом, — она втянула воздух, на ее лице появилось оскорбленное выражение, — этот гребаный засранец целуется, как гребаный бог секса. Это слишком тяжело для принцессы, чтобы справиться с этим.