Скучать, правда, ему не дали.
Боевая манжета на руке Максимуса Медного издала страстное пиликанье, взывая к хозяину. Он поднес согнутую руку к лицу и принял вы– зов.
– Здравствуй, Тихон. Вот скажи мне как специалист… Безрассудство заразно?
Динамик разразился старческим смехом главы факультета помощи и возвращения.
– Мой дорогой друг, – произнес старичок-некронавт, – справочники по медицине на этот счет имеют четкий ответ, но практика свидетельствует об обратном.
– Что опять стряслось?
– Касатики твои подрались, – нажаловался Тихон Горячий. – Разнесли мне тут весь кабинет, пробирки поколотили. Вопят, вырываются…
Декан прикрыл глаза и обреченно выдохнул:
– Кто?
– Адепт Эрик Хезенхау и адептка Власта Подгорная.
Ой, блин!
Я оступилась от неожиданной новости, пролетела оставшийся метр и шлепнулась на пыльную землю. Пятая точка ответила болью, но я не обратила на нее внимания. Быстро вскочила и пошла, нет, практически побежала к Медному.
– Тихон, а помнишь ту комнату с мягкими стенами? Мы там еще Бушующего держали после инцидента с квакающим ядом.
– А как же! – хохотнул господин Горячий. – Популярное место в моем крыле.
– Закрой моих там часов на пять. Только предварительно упакуй в смирительные рубашки, чтобы не прибили друг друга. Я скоро подойду.
– Добро.
Максимус Медный опустил руку, тем самым закончив разговор по боевой манжете, и встретился со мной взглядом. Настроение декана и так было далеким от радушного, но костюм моли его окончательно добил.
– Адептка Нэш, матом тебя заклинаю! Отстань ты уже от завров со своими бредовыми идеями.
Я опустила голову, не зная, как оправдываться. К счастью, Коди успел вовремя.
– Максимус, не надо ругать Адриану, – вступился за меня преподаватель. – Она здесь по моей личной просьбе. Мы тестируем дополнение к плащу-невидимке.
Господин Медный скептически осмотрел это самое дополнение. Оно состояло из двух важных вещей: ободка на голову, из которого торчали два лохматых усика-антенны, и горнолыжных очков без бликов. Декан, чья тонкая душевная организация еще не смирилась с плащом-невидимкой, вконец разуверился в нашей адекватности.
– Коди, ну ладно она! Но от вас, коллега… От вас я такого не ожидал.
Коди смело выступил вперед, оставляя меня за спиной, и пошел на господина Медного с улыбкой домоправительницы, вышедшей стрясти с приветливых жильцов на цветы в подъезд.
– Вы просто не осознаете область применения сделанного адепткой наблюдения. Обратили внимание на то, как тихо и мирно вел себя Борщевик? А ведь мы более получаса находились в тренировочном вольере. И знаете что?
– Что?
Максимус Медный и сам не понял, как оказался схвачен цепкой рукой товарища по преподавательскому ремеслу. Схвачен, зафиксирован и развернут спиной к остальным участникам бе– седы.
– Ни одного срыва! – воскликнул Коди, делая мне незаметный жест проваливать, пока его собеседник не опомнился.
Я крадучись отступила к забору, тянущемуся вдоль вольера, как никогда быстро перелезла через ограждения и спряталась за ближайшей кадкой с экзотическим деревом. Благо растительности в загонах ядожалов было больше, чем где бы то ни было.
Коди же продолжал играть роль отвлекающего фактора.
– Взгляните, Максимус! – Преподаватель стянул с лица горнолыжные очки и сунул под нос декану. – Эта экипировка позволит обычным людям и нелюдям безбоязненно приближаться к ядожалу. И ключ ко всему – очки… Вот кто бы мог подумал, что все так просто! Ядожал расценивает прямой взгляд как вызов на драку. Нет провоцирующего фактора – нет агрессии!
Оставшийся без внимания Борщевик оглянулся на мужчин, подался вперед, сцапал оброненный ранее пучок крапивы и быстро-быстро, пока не догнали и не отобрали, убежал к противоположной стене.
– А плащ! – Коди повысил голос, старательно заглушая сочное чавканье завра. – Это же настоящая находка. Мы протестировали его на всех ядожалах. Все они принимают человека, одетого в плащ, за моль и реагируют спокойно, когда тот начинает карабкаться на спину. И знаете, какая мысль пришла в голову?