Молли закончила разговор и предложила пойти пообедать. Я так был доволен ее приездом, что совсем забыл про голод.
— У меня нет настроения готовить, — сказала Молли. — Пойдемте куда-нибудь, чтобы вырваться из этого.
— Если, — вмешался Мак-Гилл с сомнением, — это нечто захочет нас выпустить.
Внизу нам встретился Нат. Он был очень доволен.
— Я напишу обо всем, что видел. Ничего удивительного, ведь я здесь живу. Пока что я в этом ничего не понимаю. Расспрашивал Дэнни, но немного смог сказать. Мне, однако, кажется, что ты впутан в это все каким-то мистическим образом. О, Мак-Гилл, как поживаете?
— У Мак-Гилла теория, — заявила Молли. — Может, вы пообедаете с нами, а заодно поговорим и об этом.
Мы выбрали приятный с кондиционером ресторан по соседству и поэтому пошли пешком. Автомобильная пробка ничуть не уменьшилась. Дэнни по прежнему действовал. Он как раз разговаривал со старшим лейтенантом полиции. Увидев нас, он что-то сказал ему, а лейтенант с интересом посмотрел на нас. Особенно на меня.
— Ваш зонтик, — Дэнни обратился к Молли, — можете взять его в комиссариате. Вернее, то, что от него осталось.
Молли поблагодарила, наступила минута молчания, и я снова ощутил изучающий взгляд лейтенанта. Я достал пачку папирос и как обычно разорвал ее сверху. Но нечаянно перевернув пачку и все папиросы вывалились. Я не успел двинуть ногой, чтобы расшвырять их, лейтенант и Дэнни прочитали фразу, в которую папиросы улеглись на тротуаре. Лейтенант недружелюбно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я быстро столкнул папиросы в канализационный люк.
В ресторане было людно, но прохладно, хотя прохлада не могла сохраниться долго. Мы сели за боковой столик неподалеку от входа и, прежде чем ознакомиться с меню, заказали коктейли. За соседним столиком сидела толстая мадам в великолепном длинном зеленом вечернем платье и какой-то худощавый кислого вида господин. Когда приблизился кельнер, они остановили его и перебрав все меню, заказали обед: холодное мясо для господина, а для толстой мадам неаполитанский суп, рыбу и клубничный крем.
Я попробовал коктейль. У него был странный вкус, как будто в нем была соль вместо сахара. Я спросил своих спутников. То же самое. Кельнер, весьма смущенный, извинился и забрал стаканы в бар, что в другом конце зала. Бармен посмотрел на нас и попробовал напитки. Сделал удивленную мину, вылил все в раковину и залил в миксер новую смесь. Расставил новый ряд стаканов, положил лед и начал разливать.
Короче говоря, он потряс миксером над первым стаканом, но из этого ничего не вышло. Он ударил миксером в стойку и попробовал снова — опять с тем же результатом. Он снял крышку и — весь красный от усилий — старался засунуть внутрь длинное острие. Я подумал, что содержимое миксера, должно быть, промерзло насквозь. Ну что ж, лед — это тоже кристалл.
Другой бармен подал первому новый миксер, но опять получилось то же самое. Дальше я уже ничего не видел, ибо клиенты столпились у стойки, давая советы. Наш кельнер, ошеломленный, подошел к столику, заверил, что сейчас подаст коктейли, и исчез в кухне. Он вернулся, неся неаполитанский суп для наших соседей, поставил его, подал булочки и отправился в бар, где толкотня становилась все сильнее.
— Я думаю, — произнесла Молли, закуривая, — что это продолжение того же… Здесь становится странно жарко, — добавила она.
Действительно. У меня при этом было впечатление, что стало тише. Через минуту я сообразил, что уже не слышу легкого жужжания кондиционера над дверью. Вспомнив об этом, я указал пальцем на устройство. Моя рука столкнулась с рукой Молли, которая в это время стряхивала в пепельницу пепел, и папироса ее приземлилась в суп соседки.
— Что за шутки? — пробормотал прокисший господин.
— Тысячу извинений, — сказал я. — Это чистая случайность.
— Швырять в людей папиросами! — возмутилась толстая мадам.
— Я правда не хотел, — заверил я, вскакивая.
В скатерти соседей с краю, очевидно, была дыра, за которую зацепилась моя запонка, ибо, когда я сделал шаг между тесно стоящими столиками, то потянул за собой все — скатерть, приборы, стаканы с водой, пепельницы и неаполитанский суп — наземь.
Полная мадам вскочила и влепила мне пощечину. Ее сотоварищ сжал кулаки и принялся изображать из себя боксера. Из другого конца зала к нам подбежал владелец ресторана — крепкий мужчина с тупыми черными бровями. Я попытался объяснить неприятное происшествие, но крики заглушили меня, а владелец грозно сдвинул брови. Тут к нему подбежал один из кельнеров и сказал, что кондиционер не работает. На время это отвлекло внимание всех — за исключением толстой мадам.