Уф!
В конце концов Вл. Маканин делает следующий эквилибр: его герой все-таки жулик (хапуга, приобретатель, потребитель, обыватель), а потом описывает… как он сам, рассказчик, вместе с женой (которая говорила: «Не лезь в это дело!») покупает модный и дефицитный мебельный гарнитур. Дескать, все мы люди, все человеки. Так что, уважаемый читатель, продолжайте и после чтения колебаться в мнениях и теряться в догадках.
Нет, увольте. Не тот предмет. Неинтересно. И знаете, почему неинтересно? Потому что у Вл. Маканина нет на счет своего героя ясной общей идеи. Ни черной, ни белой. Ни разоблачить до конца не решается, ни защитить. Разоблачить? А мы сами, что ж, гарнитуров не покупаем? Да и вообще банальнейший ход, и Вл. Маканин это чувствует. Защитить? Да как защитишь-то, когда иллюзион все это: шумел человек, гремел, великие фильмы выпускал, званиями увешан, сединами потрясает на юбилее, а посмотришь все, что от этого грома и мелькания осталось, и… не слишком покраснеешь… И топько-то? И вокруг этого все?
Я не отрицаю, и иллюзион может стать предметом исследования большой литературы. Нет запретных тем. Но нужна общая мысль, возвышающаяся над описанной суетой. Общая идея нужна. Ее нет.
Отсутствие сквозной и ясной общей идеи относительно изображаемой действительности — вот слабость Вл. Маканина. Есть глаз, есть талант, есть, наконец, жажда общей идеи. А самой ее нет. Разлет!
Как же это господь бог объяснил бедному дикарю, который ухлопал всю свою жизнь на бесплодные поиски? То ли надо злаковые сеять, то ли что-то другое… Может, ты откроешь, а может, кто-то другой…
— А я как же? — взвыл дикарь.
— А вот так, — сказал господь бог и ушел по своим делам. Торопился он, — с улыбкой поясняет Вл. Маканин.
«Вот так», — скажем и мы с другом-читателем. И разбежимся каждый по своим делам.
1978