Он достанет пистолет, скажет нечто, по типу "ты волшебное - а ваш род убивает нас" - и выстрелит.
- Ты должна перестать убивать! - сказал капитан.
Меня передернуло от этого "должна". Он в человеческой манере, хочет связать мою волю своей ненавистью к тому, кто я по природе и кто я как личность, в соответствии с моим выбором. Одним словом - он разворачивает геноцид, думая, что делает это во благо не только всех, но и меня, в особенности. На самом деле, пытаясь уничтожить меня, чтобы можно было снова засыпать спокойно.
Я усилила непроницаемости поле, чтобы Марвин не рухнул от инфаркта, сразу после этого "ты должна". Его догонит, но с течением времени, а не мгновенно.
- Если волшебное существо придет сюда, - спросила я, - и как ты говоришь, оно не может убивать. А на него нападет человек. Что будет?
- Волшебное ... существо... умрет.
- А если придет такое волшебное существо, которое может дать отпор?
- Человек умрет.
- Во-первых, можно переместиться, мгновенно, телепортироваться, как вы говорите - подальше от такого представителя людской расы. Во-вторых, если волшебное создание захочет проучить человека, оно придумает ему ловушку, например, вниманием усилит его соблазны или страхи. И как следствие, он падет от эффекта своих же решений и выводов. И в третьих, ты что... думаешь, мне потребуется убить смертного, чтобы избежать его действий?
- Не знаю.
- Не знаешь... - прошептала я. - А что ты знаешь о волшебных созданиях?
- Знаю, что они не убивают! - требовательно произнес он. - И ты не сможешь меня переубедить.
- Так ты, знаешь или убежден?
- Не понял... - капитан нахмурился, но так, будто я ерунду говорю, а диалог следует поддерживать.
- Ты знаешь, что волшебное не убивает или убежден, что ... волшебное не убивает?
- Ты первая, кого я вижу. И ты говоришь, что ты - волшебное создание. Но ты убиваешь.. .
- Значит, я первая, кого ты видишь, но ты уверен, что знаешь, какими волшебные создания точно не бывают, так? Ты не знаешь какими они бывают, но точно уверен, в том, какими они никогда не могут быть?
- Вот теперь, это звучит странно, - сказал капитан.
- А если я скажу, что человек, если он... действительно человек - он не может убивать?
- Это смешно, - Марвин даже улыбнулся. - Люди убивают. Это у нас в крови.
- Это смешно...? - я пронзила его взглядом.
Он замер, застыл, задеревенел. И я решила достать из него всю ту вереницу домыслов, которыми он обустроил себя внутри.
- Вот скажи: только физический удар, является ударом?
- Не совсем понимаю вопрос. Он с подвохом? - но ответил. - Физический удар, да, это удар.
- А эмоциональный?
- Это как?
- Эмоциональный удар, когда с раздражением бросаешь слова и думаешь, что ничего страшного, ведь ты не поднял руку на человека. Ты не ударил - значит всё нормально.
- Слова не считаются. Они не убивают.
- Серьезно?
- Да. Не видел, чтобы слова могли убить. Если бы могли, мы бы вместо пистолетов вооружились... словами.
Я рассмеялась и указала на пустой стакан, что стоял перед ним. Марвин уже допил сок.
- Тресни, - произнесла я мягко.
И стакан треснул.
Капитан замер. Уставился на стакан. Перевел взгляд на меня.
- Как ты это сделала?
- Я показываю тебе, что слова умеют воздействовать на материю.
- Я так не умею.
- А я умею, - ответила, откидываясь на спинку стула. - Зачем мне бить тебе лицо, ломать кости, вооружившись металлическим прутом? Зачем мне нож или пистолет? У меня есть слова. Я могу остановить твоё сердце, лишь прошептав "остановись".
Я умолчала, что мне достаточно снять поле непроницаемости и его сердце само остановится. Откажется биться в силках его мыслей в стиле: "должен" и "нужно".
- Ты... не волшебное существо, - ошарашенно произнес капитан. - Ты некто, кто страшнее человека.
Я достала из кармана мешочек.
- Что ты делаешь? - уставился он меня с подозрением.
- Это волшебная пыль. Ты забудешь все события, в которых присутствовало волшебное.
- Нет! - воскликнул он. - Ты не можешь так поступить со мной. Ты не имеешь права.
- Если ты уверен, что я не волшебное существо, то всё, что эти дни происходило не было волшебством. Чем-то пострашнее человеческого, но точно не волшебством, - сказала я, насыпая пыльцу в ладонь.
- Если ты сделаешь это, ты поступишь против моей воли, - сказал он твердо уверенный, что теперь, я уж точно сделаю шаг назад и одумаюсь. - Ты нарушишь то священное, о котором постоянно говоришь.
- Марвин, - я выставила руку, а он продолжал упорно не верить, что я сейчас сделаю это. - Ты не сказал: "я не хочу", - и дунула ему в лицо, - ... потому, я не нарушаю твою волю.
Он повертел головой, осматривая кафе, в котором мы сидели.
Взглянул на меня.
- Что я тут делаю?
- Не знаю.
- А вы кто?
- Еще один посетитель, - ответила я, встала и ушла... через дверь.
4
- Он не смог вместить, как люди могли радоваться, сжигая его на костре и то, что волшебное может убивать.
- Люди не люди, а волшебное не волшебное, - кивнул друид.
- Как ты и сказал, дело не в том, что я ему покажу, а в том, отыщет ли он дорогу к нам самостоятельно.
- Мальчика ты унесла.
- Файет не отрицал факты. Именно признание действительности сподвигло его пересмотреть приоритеты, и он решил, что больше не хочет иметь что-либо общее с людьми.
- Ну да, если ты не хочешь быть человеком, но удерживаешь себя носить эту форму, то в какой-то момент окажется, что ты доказываешь остальным, - он выкрикнул в окно, улыбаясь: "эй люди, а ведь, можно быть и хорошим человеком!"
Я засмеялась.
- Думаю, именно это и выбрал капитан. А столкнувшись с реалиями прошлого века, узнав, что я убила священников, он не смог осилить еще и доказывать, что волшебное не может убивать. Хотя и пытался. Он очень рьяно убеждал меня, чего я не имею право делать, потому как он верит, что волшебное это единственный островок безопасного и надежного.
- Потому люди и боятся нас. Нашего возвращения. Зачем нам калечить их, избивать и устраивать бойню или кровопролитие, когда от одного только силового поля, они будут оттеснены туда, куда мы еще не пришли.
- Или на два метра под землю, если попробуют напирать со своими домыслами о том, какими мы обязаны для них быть.
Мы пили чай. Тот самый, который вряд ли забудешь, однажды попробовав.
А люди, вкусив его - теряют память о нас... если у них в мыслях присутствуют импульсы насилия.
Капитан попробовал убедить меня в том, чего я не могу делать, чем не могу являться, на что не имею право - и волшебная пыльца позволила ему забыть всё то, куда он направил импульс насилия.
Всё, то, волшебное, ведь пыльца - волшебная. Она не стирала ему память, он сможет вспомнить, когда импульс предубеждений и упорной настойчивости переделать другой мир под свои желаемые образы - развеется без следа.
Когда капитан решит и сможет захотеть узнать, как есть, вместо жажды подогнать под то, как он хочет, чтобы являлось то, что таковым - вовсе не является. Отсюда и, люди - не люди и волшебное - не волшебное.
Люди не могут... волшебные создания не могут... - он это повторял как заведённый.
Будь он свободен от инфернальных смыслов, даже после пыльцы - он бы сохранил память.
Достаточно было признать факт: люди сожгли его на костре. Сделали это с радостью и воодушевлением, чтоб однозначно убедиться, мальчик мертв - не встанет и не пойдет. Они об этом позаботились, отрезав ему, после сожжения, конечности и голову. Один из крестьян даже проткнул ему сердце колом, как с вампирами делают.