- Я не хочу спать! Бабушка меня время загипнотизировала прямо по телефону, я выспалась на неделю вперед!
- Хорошо, не спи. А полежать придется. И не спорь со старшими. Хочешь, я тебе про купцов наших расскажу? Но, ты ляжешь в постель!
- Лягу! - Согласилась Ядвига, - Только расскажите. Очень мне хочется про маменьку Кости узнать. Он совсем не похож на нее. Вот Кирилл, другое дело - сразу видно, он мамин сын. И поведение и даже разговор, такой же вальяжно-барский... совсем не Костя... - Ягги всхлипнула.
- Вот ты правильно сказала - барский. Ну-ну, деточка, - бабушка нежно погладила ее по голове,- не надо плакать. Ему тяжело от этого. Думай о нем, с любовью... ведь у вас много было хорошего. Он рассказывал, - Ольга Константиновна тяжело вздохнула, - рассказывал о тебе. Собирался познакомить, в тот, не состоявшийся приезд. Хочешь, завтра сходим к нему?
- Да, - вздохнула Ягги, - я хотела вас попросить, но боялась.
- Все хорошо. Завтра сходим. А теперь слушай. И глаза закрой! Мать Кости, Елена Николаевна, происходит из известного купеческого рода - Брусницыных. Большой род, крепкий был, до революции. Кожевники. Им принадлежал целый квартал на Кожевенной линии, что на Васильевском острове. Завод и большой дом. Но по сути, как у многих купцов, вся династия началась с крепостного, удачливого, несомненно. И лет через пятьдесят выросла в империю кожевников. Трое сыновей, Николая Брусницына, крепостного - Александр, Николай и Георгий. Маменька Костина, как ты изволила заметить, происходит от Георгия Николаевича, он был ученым , известным химиком, а совсем не купцом, о чем наша любезнейшая Елена Николаевна старательно умалчивает. Да, он работал на семейном предприятии, но купеческой жилки не имел. Тихий и скромный. И, после революции остался в России. А вот Александр и Николай, те напротив, были купцами. Филантропами, но и сумасбродами редкостными, особенно этим отличался Александр. Однажды, он, будучи в Стокгольме, на спор отбил яхту у шведского наследного принца, и ведь не нужна она ему была, яхта эта, плавать он не любил, морю не доверял. Принц, прижимистый швед, решил, что сто тысяч, на дороге не валяются, плюнул и уступил яхту русскому купцу.
- Зачем покупал тогда? - Удивилась Ягги.
- Вот это и есть показатель характера русского купца, деточка. - Усмехнулась Ольга Константиновна. - Не надо, но куплю, нос всем утру, пусть сгниет лучше! Так и получилось... утопили яхту пьяные матросы, но это уже произошло после революции. Но это другая история, и другие характеры... - посмеялась бабушка. - Оба, Александр и Николай, были депутатами Городской Думы и участниками Комитета Попечительства о народной трезвости. Хотя, сами хорошие вина уважали. Тебе, наверное, скучно слушать в таких подробностях?
- Нет, нет! Рассказывайте, Ольга Константиновна! Очень интересно.- Возразила Ягги.
- Я историк по образованию, вот и люблю "покопаться" в деталях. Строили братья богодельни, читальни, столовые и приюты, даже театры для мастеровых открывали с нравоучительными пьесами. Но, в тоже время, большие любители, как ты уже поняла в истории с яхтой, эксцентричных поступков! Перед самой революцией оккультизм, магия и прочие обывательские штучки вошли в большую моду, и вот Александр Николаевич, а ты уже поняла, что он самый большой оригинал в этой семье, тоже увлекся. Но при этом, он был ревностным православным верующим. Как такое уживалось в одном человеке, мне не понятно!
- Вы так рассказываете, будто знали его! - удивилась Ядвига, приподнявшись на локте.
- Лежи, лежи, деточка! Нет, я чести знать его не имела, - хмыкнула Ольга Константиновна, - но вот тесть мой, Каллистрат Кириллович, он с ним знаком был, и рассказывал историй презанятных множество. Не дожил он только, до знакомства с "маменькой" Еленой Николаевной, слава Богу. Но, мы отвлеклись опять. Так вот, Александр Николаевич, любитель диковинных вещей и мистики привез из-за границы, в самом начале ХХ века зеркало. Для украшения дома, в котором жили по крестьянской традиции все три брата с семьями под одной крышей. И говорят не только для украшения, но и для общения с папенькой бывшим крепостным и родоначальником купеческого рода Брусницыных. О зеркале в Петербурге ходили разные легенды, и что оно принадлежало Дракуле, и что с его помощью можно общаться с умершими, и с параллельным миром, и прочее... на что досужая толпа охоча. И зеркало это привезли из Венеции, из одного палаццо, где якобы хранился прах Дракулы. Зеркало повесили в парадной зале, где проходили балы и приемы. Толпа поклонников, постоянно стекалась посмотреть на это зеркало, и жаждала увидеть чудо и прочую мистику.
- На самом деле, это зеркало принадлежало Дракуле? Что, - скептически посмотрела Ягги на бабушку, - разве Дракула не литературный герой?
- Ягги, детка. Ты ведь Баба Яга... сама, можно сказать литературный герой, а все удивляешься.
- Значит зеркало и вправду его? - Испугалась Ягги. - Ни за что бы эту гадость в доме не повесила.
- И правильно. Зеркала, не важно, Дракулы или нет, сами по себе предмет волшебный, не чего, не умея обращаться с волшебством, к нему соваться!
- И что? - Ягги заворожено смотрела на Ольгу Константиновну.
- И вот, - продолжила свой рассказ бабушка, - зеркало висело, и не отличалось ни какими волшебными и потусторонними свойствами. Про него, постепенно все забыли, и оставили его в покое.
- Ага! - Ягги в предвкушении опять поднялась на локте. - Вот тут то и должно что то случится!
- Ты права. - Улыбнулась бабушка. - Одна из дочерей, Александра Николаевича, отличалась таким же неуемным характером, как и он сам. Она ударилась в изучение оккультизма и прочей глупости, и в одну, я так думаю, - Ольга Константиновна выразительно приподняла правую бровь , - очень неправильную для себя ночь, попыталась вызвать духов. Но не удачно. На утро, ее нашел лакей, мертвую, перед зеркалом, в бальной зале. И вот что удивительно, все бы списали на какую-нибудь болезнь, но тело барышни было полностью обескровлено, но не имело ни одного пореза, ни царапинки. Вокруг стояли черные свечи, книги по оккультизму и начерчены всякие знаки на полу. Все это "замяли", деву похоронили, дом освятили, и зеркало сослали на чердак, всю прислугу, что б не болтала лишнего, спровадили в имение.
- Уф... - выдохнула Ягги, - вот это история семьи... А дальше?
- Дальше, - вздохнула Ольга Константиновна, - дальше была революция. Старшие братья с семьями, Александр и Николай бежали за границу. Николай умер в эмиграции, и больше ничего о нем не известно. А Александр, с женой и единственной дочерью довольно долго мыкались, пока дочь, не вышла удачно замуж, за итальянского купца, проживающего в Венеции.
- Вот это поворот! Не из того ли палаццо купец? - Удивилась Ядвига.
- Ну, это только в романах бывает, Ягги! - Рассмеялась бабушка. - Нет, обычный купец, без всяческих оккультных наклонностей. Он приютил у себя тестя и тещу, до их кончины. От брака венецианского купца с дочерью Брусницына родился сын, но он, не оставив законного наследника погибает во время Второй Мировой войны. Подробностей, уволь не знаю. Родители в страшном горе, но выяснилось, что одна прелестная рагаццо, ну барышня по нашему, бывшая продавщица в магазине венецианского купца, имеет дочь от молодого сеньора. Безутешные родители, поплакав о сыне, признали незаконнорожденную внучку, не вдаваясь в подробности о том, действительно ли она дочь их погибшего сына. Это остается вопросом. И вот, наконец, на сцене появляется еще одна прелестная рагаццо, теперь уже внучка, незаконнорожденной дочери.
- И что? Кто она? - Ягги не сводила глаз с Ольги Константиновны. - Ну, кто?
- Ты не догадываешься? Прелестная рогацци - это внучатая племянница Кирилла, Алессандра!
- Да? - Ягги даже села на кровати, от возбуждения. - Алессандра? Эта... эта...
- Я вижу ты с ней уже познакомилась. - усмехнулась бабушка.