— Нет, глупая. Он находится под твоим контролем, его чувства спят, можешь делать всё что захочешь. Или заложи в него команду, уточни, когда он должен это сделать и отпусти нити. Вот так. Видишь, он снова стал собой и совсем не помнит, что ты ему приказала, но исполнит это, считая твою команду своим желанием.
Очнувшись от воспоминаний, вспомнила взгляд Авдотьи, её слова. Она действительно не знала, зачем сжигала ведьм. Совет, Авдотья, слишком много людей, кто настолько силён, чтобы управлять всеми и сразу?
Ответ напрашивался сам за себя
Слова ведьмака, что я её не перехитрю.
Появление Марьяны с камнем, именно тогда, когда он был нужен. Знание силы своего сына, ведь ловушки нейтрализовали силу ведьмака и Цера, о котором никто не должен знать. Ммоя бабушка, которой не смогли управлять, потому что она слишком сильна. Неужели за всем стоит она? Но зачем?
— Любимая, ты в порядке? — спросил Дима.
— Не уверена, — ответила я.
Глава 8
Дмитрий
Мои инквизиторы выползали из леса еле живые. Именно ползком. На них было страшно смотреть. Все опухшие, в синяках, кто-то лишился волос, у кого-то отсутствовала одежда. От некоторых шел пар, и одежда была наполовину сожжена. Один Михаил, тренер инквизиторов, полз и довольно улыбался.
— Мне интересно, от чего он улыбается? — заметив улыбку Михаила, спросила Ядвига.
— Думаю, ему понравились ловушки, — улыбнулся.
— Я начинаю его бояться, — пробормотала жена.
— Он безобиден, просто давно мечтает, о чем-то грандиозном. Ему точно не в это время нужно было родиться, так бы с лихвой получил.
— Они думают, что во время вражды было весело, — задумчиво сказала Ядвига.
— Это был Ад. Жестокие убийства инквизиторов, костры с кричащими ведьмами.
— Твоя мама, вступившая на пост Верховной, смогла остановить вражду, — сказала Ядвига.
— Любовь отца и матери, помогла нам примерить непримиримых.
— Помнится мне, что раньше чаще менялись Верховные, разве не было преемниц до меня? И до рождения Марьяны?
— Ты смирилась с постом преемницы?
— Скажем так, я это приняла, все равно от этого не убежишь, — сказала любимая. — Так ты мне не ответил.
— Были, но все боялись ответственности, и каждая перед передачей поста лишала себя жизни. Поэтому мама выбрала тебя, как самую сильную.
— Ведьмы не славятся трусостью, — холодно сказала жена. — Почему ты решил, что они лишали себя жизни из-за поста?
— Каждая оставляла предсмертную записку, потом даже пошел слух, что место преемницы проклято.
— Ты в это веришь? — спросила жена, внимательно всматриваясь в моё лицо.
— Я верю в то, что каждый боится ответственности. Вспомни свои слова, когда ты узнала, что стала преемницей. Не каждый выдержит этого.
— Не каждый, — не стала спорить любимая.
— Ты выглядишь бледной, до сих пор тошнит? Нужно было отменить всё!
— Да, тошнота не проходит. Ничего, надеюсь, пройдет, — вымученно улыбнулась жена.
А у меня появились подозрения, что дело не только в плохом самочувствии. Слишком напряжена, и от неё фанит злостью и изумлением.
— Ты от меня ведь ничего не скрываешь?
— Конечно нет, — улыбнулась жена, отвлекаясь на инквизиторов.
А я застыл от изумления. Очень ярко в последнее время чувствую её эмоции. Она мне соврала. И чувствует вину за это.
В самолете, Ядвига не сомкнула глаза, смотрела в иллюминатор и о чем-то рассуждала.
— Любимый, мне нужно попасть к твоей матери. Как только приземлимся, я куплю билет и полечу к ней.
— Зачем такая спешка? Давай, я закончу свои дела, и мы полетим вместе.
— Нет! Я должна сама, — резко ответила жена.
Хотелось схватить её и затрясти, чтобы она призналась мне, в чем дело. Но зная свою женщину, заставил себя промолчать и кивнуть. Никуда она одна не полетит. Я полечу с ней, только она этого не узнает.
Когда приземлился самолет, Ядвига поспешно попрощалась и поспешила покупать билет на ближайший рейс. А я отправил инквизиторов, сменил внешность благодаря старому заклятью, которое использовали инквизиторы в прошлом. И купил билет на тот же рейс, что и жена. Цер вел себя беспокойно, ему не нравилось, что нам приходится скрываться. Хоть я и был с другой внешностью, жена весь полет осматривала пассажиров, словно чувствовала меня.
Внутри всё больше сжималось от тревоги. Ядвига не из тех ведьм, что будет молчать. Она всегда говорит всё прямо, так почему сейчас она соврала мне? Что она скрывает?