Ядвига
До самого дома Верховной меня не покидало чувство, что за мной наблюдают. Проверила всех пассажиров в самолете, думала, может, Дима последовал за мной, только вот в самолете его не было. И силу его не чувствовала, или чувствовала? Не могу понять.
“И зачем мы одни поехали в логово полоумной ведьмы?”, - озадачено спросил кролик.
“Мы хотим убедиться”, - ответила кровожадность.
“В чём? В том, что она полоумная? А если нас убьют, когда мы убедимся?”, -спросил кролик.
“Об этом мы не подумали”, - ответила Логика
“ Если это начала ваших гормональных скачков, то хочу сказать, вы выбрали не то время и место для этого”, - сглотнул кролик.
— Ядвига, ты хотела меня видеть? — улыбнулась Верховная, обнимая меня.
— Да, хотела с Вами многое обсудить.
***
— Конечно, дорогая, — улыбнулась Верховная. — Присаживайся, у тебя был долгий путь, нужно отдохнуть. Чай? Кофе?
— Спасибо, не нужно.
— Я рада, что ты приехала. Дима позвонил мне и сказал, что вы помирились, мне не хотелось тревожить вас, но шабаш приближается, и на нём я хочу представить тебя ведьмам.
— Почему вы решили, что я согласна?
— А разве ты не из-за этого приехала? — выгнула бровь Верховная.
— Не только из-за этого. Меня интересуют последствия моего отказа.
— Дима тебе не рассказывал? — с улыбкой спросила Верховная, внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. — Хотя, он был в таком состоянии, что не помнит. Я разорву нити, связывающие вас и символизирующие ваш брак. Ты знаешь, я обладаю такой властью. Потом я сожгу тебя на костре за измену, а сыну сотру память о тебе.
“Она чокнутая”, - сказала Кролик.
“Безумная улыбка, жуть”, - сказала Логика.
— Не слишком ли жестоко по отношению к своему сыну?
— Любовь — такое изменчивое чувство. Она есть, потом раз, а её уже и нет. Через несколько веков он остынет и ему будет без разницы, что ты делаешь, как ты живешь. Поэтому я не вижу в этом ничего плохого.
— Зачем вам нужно было, чтобы Дима стал ведьмаком?
— Это удобно. Его отец стал не таким послушным, и я решила, что Дима будет более гибким в должности начальника инквизиторов.
“Она знает, что мы догадались”, - сказала кровожадность.
“Поэтому она так откровенно обо всем говорит”, - сказала Логика.
“ Кому молиться, чтобы мы остались живы?”, - нервно спросил кролик.
— Зачем вы устроили чистку? Зачем сожгли ведьм без рода, они вам не мешали, — сказала.
— А я думала, что ты догадалась, — улыбнулась Верховная. — Мне не нужны были эти отбросы, мне нужно было убрать совет. Они оспаривали любое моё решение, кучка жалких старух. Мне нравится править единолично. Не люблю мух, которые жужжат над ухом, так и хочется их прихлопнуть, что я и сделала.
— Похищение дочери, смертельные ловушки для сына. Вы не любите своих детей?
— Ядвига, я всегда могу родить новых. Нельзя чувствовать привязанность ни к мужу, ни к детям, ни к родителям. Иначе все твои чувства сыграют против тебя.
— Марьяна была с вами заодно?
— Обидно, я рассчитывала, что ты намного умнее. Моя дочь слабая и немощная, какой из неё союзник? Она делала только то, что я приказывала, вот и всё. Причем о многом она сама и не помнит. А вот к тебе в голову забраться не могу, как и к твоей бабушке. Ваш род всегда меня раздражал. Сильные, стойкие и такие правильные, что становится тошно. Но вы уязвимы! Ваша преданность, любовь к близким, делает вас слабыми. Вот, например, твоя бабушка смогла под меня прогнуться из-за твоей дорогой мамаши. Ты не замечала, что твоя дорогая мать слишком суха на эмоции? Вижу, по глазам замечала. А знаешь, в чем дело? Она мертва.
— Она жива, — холодно сказала я, сжимая кулаки.
— Милая моя, твоя мать покончила с собой из-за постоянных кошмаров и преследований нечисти из потустороннего мира. А я её оживила. Твоей бабушке пришлось склонить голову ради этого, но ничего, я была довольна и малым. Как ты побледнела, бедное дитя, все хранят от тебя секреты, боятся ранить. Думаю, если ты обидишься на свою бабушку, этой пойдет только на пользу нашему сотрудничеству.
— Какое сотрудничество? Вы серьезно рассчитывали на то, что сможете вот так все мне рассказать, и я буду плясать под вашу дудку? Я расскажу каждой о вашей лживой натуре.
— Так было с каждой, — снова улыбнулась Верховная. — С каждой преемницей перед передачей поста был долгий разговор, о том, чтобы они отказались от поста и тогда будут прекрасно жить. Но сколько в каждой гордости. Приходилось убивать. Сначала было страшно, а потом свыклась.