- Письмо от вашей бабушки, мистер Даррис. – Брюнет хмыкнул, удивленно, но вместе с тем и как-то одобрительно. Глаз она по-прежнему не поднимала. Поэтому чуть вздрогнула, когда молодой человек забрал письмо, мимолетом коснувшись ее вытянутой руки. Шуршание разрываемого конверта, шелест бумаги и распространивший чуть навязчивый аромат персика. Уважаемая бабушка мистера Дарриса очевидно предпочитала надушенные послания. И воцарившееся молчание – читал. Лисса осмелилась бросить осторожный взгляд из-под ресниц.
Как раз в этот момент Даррис также оторвался от сосредоточенного чтения и смерил Лиссу задумчивым взглядом. Перевел взгляд на раскрытое письмо в руке, которое он держал под таким углом, что соседи (а в особенности ссаженная барышня. Судя по тому, что она вертелась как уж на сковородке, уже вся извелась от любопытства и неизвестности) сколько ни косили глазом, не могли прочитать содержимое. А затем ослепительно улыбнулся, так что у Лиссы на секунду перехватило дыхание.
- Недурно, барышня, весьма недурно. Даже изящно. – похвалил брюнет – А еще говорят у молодежи пропала выдумка. Безбожно клевещут! Примите мои искренние комплименты – он улыбнулся еще шире, но глаза оставались холодными. – Будем считать, что вам почти удалось меня убедить. – тут он сделал паузу. – Ключевое слово «почти». – Легким движением руки он смял письмо и скомкал его в неровный бумажный шарик. Щелчок пальцами – и шарик занялся легким холодным пламенем и осыпался пеплом на мраморный пол. Огненный маг? Ричард Даррис, уже не улыбаясь, отряхнул руки. Лисса почувствовала себя не в своей тарелке от этого пристального взгляда. Вроде и знала, что вины за ней никакой нет и она всего лишь честно выполнила поручение бабушки, но стряхнуть ощущение, что она без пяти минут беглая преступница никак не удавалось. Лисса поежилась,
- Но ведь… - Даррис царственно махнул рукой, не дав ей договорить.
- На этот раз извиняю – задумка и в самом деле хороша, пусть исполнение и подкачало. Но на следующий раз, ты ли или кто другой подойдет ко мне с похожей шуточкой… - брюнет очевидно был таким же мастером выдерживать паузы, как и матушка-настоятельница. Лисса успела представить себе всевозможные ужасы без того, чтобы он произнес хоть единую угрозу. «Я – ромашка, девочка-ромашка, ничего не знаю, ни в чем не виновата» - зажмурившись, твердила про себя знакомую мантру Лисса. Кто же знал, что она понадобится так скоро по выходу из монастыря. А еще будут говорить, что монастырская школа не готовит к реальной жизни. Ричард Даррис еще раз смерил Лиссу холодным взглядом и вроде бы остался увиденным доволен. По крайней мере Лисса старательно выказывала должную степень испуганности. Кто их знает, этих боевых магов.
-Так вот если еще кому-нибудь придет в голову светлая идея развить успех, наступит мой черед тренировать на добровольцах выдумку и смекалку – И такое предвкушение отразилось в чертах молодого человека, что Лисса зареклась когда-либо еще высовываться, чтобы не дай бог не угодить в ряды «добровольцев».
Ей не верили. Ее фактически Было чертовски обидно. Ведь она не сделала ничего плохого. Никакого обмана не было. Да она даже не знает о нем толком ничего. К чему все эти непроверенные бессмысленные обвинения. Как будто она напрашивается! Она, девица благородного рождения! Лиссу бросило в жар.
- Я… - главное не расплакаться. Не расплакаться. Вон как на нее все уставились и ждут от нее какой-то реакции, чтобы начать насмехаться. Лисса попыталась взять себя в руки, закусить дрожащую губу и поднять, наконец, подбородок. – Я поняла вас, мистер Даррис. По-видимому, произошло недоразумение и мы не вполне поняли друг друга. Но я ни в коем случае не намерена вам… вам докучать. – голос все-таки слегка срывался. – Позвольте вас покинуть. И желаю вам доброго дня. - Лисса выполнила книксен. Ей хотелось бы верить, что он был исполнен оскорбленного достоинства, но Лисса и сама понимала, что это не так.
- Надеюсь дорогу вы запомнили, а то может быть вы намекаете на то, что вам провожатый положен? – вкрадчиво уточнил Даррис.
Кажется, Лисса начинала его ненавидеть. Матушка-настоятельница ее бы не одобрила, но в этом учебном заведении порядочной молодой девушке было решительно не место.
Первой засмеялась полураздетая девица, и в ее смехе Лисса расслышала злорадство пополам с облегчением. А затем и это перестала, потому что грохнул весь столик, а возможно и вся столовая. По крайней мере так показалось изрядно перенервничавшей Лиссе. Вся красная (над цветом лица она была не властна), едва сдерживая слезы, Лисса сухо кивнула, развернулась и поспешила в укромную темноту прежнего столика в уголке, к невоспитанным девицам-коллегам. Обида жгла изнутри. В первый же день так опростоволоситься. А все этот Даррис, нечисть его побери. «Напишу письмо бабушке, чтобы она немедленно вытаскивала меня отсюда, пока ее внучка окончательно не погибла в пучине разврата» - преисполнилась решимости Лисса и постаралась переключить мысли с незаслуженной обиды на сочинение письма, чтобы у всех на виду не разрыдаться в голос. Обиду она пережует потом, когда сможет уединиться в тишине собственной – только своей – комнаты.