-Тихо, - неожиданно зычным голосом рявкнул некромант. Да так, что Лисса вжала голову в плечи, а после недоуменно огляделась. Поверить что столь тщедушное тело могло проявлять такую силу легких, было практически невозможно. Тем не менее, больше прикрикивать на студентов было некому. Поистине, неисповедимы пути богов и не дано человеку познать мир. Аудитория мгновенно притихла, что сразу многое говорило о преподавателе.
- Садитесь, мисс Хэвишем, - сухо кивнул некромант. – На первый раз я закрою глаза на ваше опоздание. И чтобы вы в учебном рвении не начали препарировать однокурсников, на всякий случай сообщаю, что изучаем мы целебные травы.
Лисса, как могла, скрыла охватившее ее удивление, наклонив голову. С ремеслом травницы она была знакома не понаслышке и часто помогала сестрам и подбирать и сушить сборы для госпиталя при монастыре. Там же особо проявившим себя ученицам (зачастую, впрочем, особо провинившимся) предоставлялся шанс и вволю попрактиковаться в милосердии, ухаживая за больными. Потому Лисса и не могла представить себе сколько-нибудь сереьезно практикующего специалиста с таким мраморным оттенком лица. Обычные травники много времени проводят в лесу, на воздухе, на опушках и в лугах, где как хорошо ни укрывайся, как ни прячься за перчатками и широкополой шляпой обязательно пристанет немодный загар. Загадочный магистр же если и был травником, то хорошо и глубоко законспирированным.
Куда садиться было непонятно, но спрашивать Лисса не рискнула, чтобы не нарваться на насмешки или на что похуже. С вредного магистра станется снять с нее баллы или поставить плохие оценки. Системы местной Лисса не знала, но подозревала, что вряд ли в дорогой столичной Академии потерпят разгильдяев и неумех, если эти неумехи не компенсируют сполна свои несовершенства звонкой монетой. Ни матушка, ни отчим же особым состоянием похвастаться не могли. И как бабушке удалось пристроить внучку в недешевую столичную школу, оставалось для Лиссы полной загадкой. Но вылети Лисса в первом же семестре, с бабушки станется поставить на ней крест и выдумать чего-нибудь нового. Например… - Лисса похолодела от внезапно пришедшей в голову мысли - выдать ее замуж за первого приглянувшегося бабушке достойного встречного. Если судить по бабушкиным представлениям о достоинстве, то сейчас Лиссе светит только какой-нибудь убеленный сединами вдовец. Не в наказание, нет. А из лучших побуждений. Раз к учебе не способна, иди, внучка, замуж. Да и учеба-то нужна только чтобы заполучить кавалера позавиднее. Ах, если бы родственных чувств бабушки хватило на то, чтобы оставить ее в покое, которым она наслаждалась в привычной монастырской школе… Но что попусту сожалеть. Лисса распрямила спину и скрывая дрожь за неторопливой походкой, двинулась вверх по рядам. Может и не надо торопиться сочинять родным письма с жалобами на вертеп и творящийся разврат, а попробовать сначала приноровиться к местным порядкам? Настолько, насколько это возможно, не попирая благонравия. Но лучики оптимизма, не успев оформиться, разбились о печальную реальность.
С третьего ряда с неприкрытой злобой на нее взирала уже знакомая Марта – уж чем Лисса вызвала такую ненависть только явившись на завтрак, ей сложно было предположить. Но что хуже всего – рядом с девушкой, как раз со стороны прохода, коварно оскалилось пустое сиденье, которое Лиссе очень не хотелось замечать. Во взгляде Марты тоже вроде как плескалось предупреждение – только попробуй. Пробовать Лисса не хотела. Проходя мимо пустовавшего места, она намеренно устремила взгляд вверх, и чуть ускорила шаг…
И чуть не полетела от ловко выставленной подножки. В стремлении удержаться на ногах Лисса ухватилась за парту, и вниз по проходу заструились, гремя чьи-то ручки и тетрадки. Все опять засмеялись. Лисса, кусая губы, пыталась принять приличный вид. Она не видела, кто подставил подножку, но была почти уверена, что это сделала та же Марта. Вот неймется человеку.