На занятии же галантного магистра акценты неуловимо смещались и привычные друзья и помощники представали в свете неожиданном и зловещем, словно так и ждали момента извести, иссушить, изжить со свету какого-нибудь зазевавшегося бедолагу. И наоборот, лекарственные их качества, так ценимые Лиссой, подавались как побочные и неважные.
Лисса украдкой оглядела сокурсниц, ожидая, что кто-то возмутится или хотя бы удивится такой подаче материала. Лекарское дело, конечно, приличествующее девице ремесло и заниматься им не зазорно. Да и целительские знания нужны и жене, и матери, и монахине, чтобы облегчить муки страждущих. Но неужели же обязательно надо подробно описывать муки несчастных, отравившихся концентрированным отваром синильницы - относящеейся, по версии магистра к категории «быстродействующих ядов» (и так ли уж надо делить яды на все эти категории?), вплоть до подробного описания черноватой пены изо рта и – о ужас – следах, наблюдаемых на теле усопшего! Такие знания никак не могли быть предназначены для ушей юной девицы. Но никто кроме Лиссы не испытывал ни возмущения, ни удивления. Да что там удивление. Невольная соседка Марта сидела с видом злым и слегка мечтательным, и кровожадно покусывала кончик карандаша. На лектора она не смотрела и судя по всему мысли ее были далеки от класса и каких бы то ни было растений. Приютившаяся по левую руку от нее приятельница-блондинка оперлась на руку с видом откровенно скучающим. А еще несколько девиц, пока лектор бессовестно переворачивал основы бытия и подрывал основы морали и приличий, откровенно спали, забаррикадировавшись внушительным учебником. Лисса ревниво присмотрелась к обложке – среди стопки, выданной ей, такого пока не было, а Лиссе очень бы хотелось хоть глазочком посмотреть, что там внутри.. среди спящих Лисса заприметила и чумазое личико, знакомое по сцене в коридоре и с усиливающейся тревогой поняла, что учиться здесь будет еще сложнее, чем ей поначалу показалось. Может быть, стоит все-таки задуматься над слезным письмом к бабушке. То ли от духоты, то ли от треволнений, то ли от недавнего удара в коридоре, но Лисса снова почувствовала как на нее накатывает приступ дурноты… Сосредоточившись на внутренних переживаниях, Лисса поплыла и чуть не упустила момент, когда в мерное бормотание вклинилось язвительное:
- … расскажет мисс Хэвишем. Слушаем вас.
Собственное имя привело в чувство почище водопада холодной воды. Тошнотворный туман, окутывающий сознание, резко рассеялся и Лисса с ужасающей ясностью осознала, что по-прежнему сидит на скамье третьего ряда, на нее с неприятной, но до странности довольной ухмылкой косится зловредная Марта и что последние десять минут (а может и больше) совершенно не прислушивалась к лекции галантного магистра. И последний этим не просто не удовлетворен, но и срочно жаждет немедленной сатисфакции. Иначе Лиссе сложно было объяснить для себя это многозначительное шевеление бровями. Брови, к слову сказать, у магистра были тоже вовсе не выдающиеся, а тонкие ровно ниточки, и белесые, почти прозрачные, теряющиеся на бледном лице, что составляло разительный контраст с пышной шевелюрой. Возможно магистр выщипывает и обесцвечивает их, для красоты. Марта Дикинсон помнится пыталась сделать со своими что-то подобное, вычитав в своих извечных журналах про новейшие столичные моды. А может статься, что и не в болезненном стремлении к модной красоте тут дело, в вовсе и в неудачном алхимическом эксперименте…
- Мисс Хэвишем, мы ждем, - некромант с видом крайнего нетерпения сложил тонкие руки на груди. Лисса вспыхнула, вскочила и попыталась собраться с мыслями. Но тут левая бровь поползла вверх и сложилась домиком, опять отвлекая на себя внимание.
-Эээ, пппростите , - на всякий случай выдавила девушка. Давешняя дурнота прошла как не бывало, но теперь сменилась удушающим чувством стыда - Не могли бы вы повторить вопрос, магистр?
Магистр, несмотря на все достоинства, приписанные ему Лиссой, не мог не выдержать в этом месте педагогическую паузу. Лисса приняла, прониклась, осознала и с готовностью поникла головой. Правилам этой игры ее научили еще в монастыре и ничего нового здесь, к счастью, не было.