- Где?
- Где-то, - пожал я плечами, окончательно теряясь. – А вот воображение позволяет представить то, чего мы никогда не видели.
- Знаете, что, Левантов? Воображение у вас есть, как мы неоднократно убеждались, а вот представлений о моем предмете – нет. На пересдачу!
- Антон Борисович, пожалуйста, разрешите мне выбрать другой билет, - взмолился я, и вдруг увидел, как за спиной экзаменатора появляется ворон. Большой такой, жирный. Что за чушь? Может, и правда, воображение расшалилось?
- Нет, Левантов. Придете через неделю. Не сдадите – вылетите из университета. Вон!
И я покинул аудиторию.
- Зверствует? – сочувственно спросили девчонки. Все знали, что Антона Борисовича лучше не злить, и сдать ему экзамен архисложно.
- Не то слово, - ответил я.
- Краснова! – раздался голос экзаменатора, и очередная жертва поспешила в кабинет, а я спустился по лестнице. Так и шел, глядя под ноги. И день перестал казаться солнечным, и птички…
Поднял голову. Ворон сидел на ветке. Тот же самый? Готов поспорить, что да. Я ускорил шаг. Ворон полетел за мной. Я побежал – птица, оглушительно каркая, следовала по пятам. Вдруг раздался оглушительный скрежет. Я почувствовал, как что-то толкает меня в грудь, отлетел на пару шагов, упал и… кажется, умер.
Вокруг было темно. Что это? Больничная палата? Тогда почему нет приборов? Почему нет ни лучика, ни лампочки? А может, решили, что я погиб, и отправили в морг? Я подскочил и осмотрелся по сторонам. Оказалось, что тьма неоднородна. Местами она была гуще, местами – наоборот, напоминала редкий кисель. Что за черт?
- Венислав? – поинтересовался мужской голос.
- Да, - ответил я осторожно, и из полумрака ко мне шагнул высокий черноволосый мужчина. На нем был странный костюм, будто взятый из какого-то фильма: широкие штаны на поясе, светлая рубаха с вышитым воротом, кушак с золотыми кисточками.
- Ты кто такой? – спросил я.
- Твой предок. – Мужчина равнодушно пожал плечами. – Можешь звать меня Овсень.
- Значит, я все-таки умер, - пришел к выводу.
- Нет, твое физическое тело пока что в больнице и очень даже живо. За ним ухаживают и присматривают, не волнуйся.
А может, сильно ударился головой? И теперь у меня бред? Или я сошел с ума? Это многое объяснило бы.
- И ты не сошел с ума. – Овсень будто прочитал мои мысли. – Дело у меня к тебе, внучек.
Насчет «внучка» я бы поспорил, но решил сначала выслушать мужчину, который никак не вязался со словом «дед».
- Видишь ли, проблема у нас.
- У нас – это где? – уточнил я.
- В другом мире. И не смотри на меня так. Мир как мир, о нем всем хорошо известно, только пути все закрыты. Один остался, и по нему я тебя веду.
- А зачем вы меня куда-то ведете, позволите спросить?
Овсень махнул рукой, и прямо из темноты выросли два пенька. Мы сели рядом, и тот продолжил:
- Слушай меня внимательно, Венислав. Ты сейчас между жизнью и смертью. Должен был умереть, но я готов тебя спасти.
Вспомнился бесплатный сыр в мышеловке. Только сыр я не любил, и предложение Овсеня попахивало малиновым вареньем. Вот его я мог съесть столько, что потом напоминал себе Карлсона.
- И какова же цена спасения? – решил уточнить сразу.
- Цена? – прищурился Овсень. – Не так уж высока. Видишь ли, среди твоих предков была одна очень любопытная старушка. Вот только она пропала, а без неё мы, как без рук. И пока мы её ищем, надо, чтобы кто-то занял место бабушки.
- Зачем это? – прищурился я.
- Она порядок наводит, путников в дорогу наставляет, советы мудрые дает, стережет грань нашего и вашего мира. Одним словом, я говорю о Бабе Яге.
Ох, и ударился ты головушкой, Веник. Ох, и отличился.
- А ничего, что я… как бы сказать помягче… не баба? – уставился на Овсеня.
- Я заметил, - тот улыбнулся в ответ. – Но, видишь ли, потомков по женской линии у Яги не осталось.
- Подождите-ка! У меня есть мама и две сестры.
- Приемные, - подсказал Овсень. – У мамы твоей соседка была, дружили они. А потом та забеременела да при родах померла. Других родственников не было, об отце никто ничего не знал, вот Анна и сжалилась. Взяла ребенка себе, потому что своих детей иметь не могла. Вот только в скором времени сама двух девочек родила. А имя от твоей настоящей мамы осталось, пра-пра-пра… И много раз «пра», в общем, внучки Яги. Истребили их род, теперь и за саму Ягу взялись, чтобы границу переходить беспрепятственно.
Я и слова не мог выговорить. Если это бред, то откуда такой кошмар в моей голове? Мама мне не мама? Глупости! Я был на неё похож. Такой же светловолосый, и носы у нас похожи, и глаза серые.