Сделать, что ли, морду пострашнее, чтобы бежал лесом-полем, или глянуть сначала, что там за хлопец в двери ломится? Вдруг да симпатичный, так я ему в своём истинном обличье покажусь, а то затосковала я без мужской ласки совсем.
Посмотрела в чудо-зеркальце, которое всё, что хочешь, показать может, и вижу, на пороге стоит самый настоящий царевич, ничего так, пригожий да ладный, только тощеват да от страха трясётся, как лист осиновый. Не люблю таких! Мужчина должен что? Страха не знать да от бед защищать. Сильным быть, да так обнимать, чтоб дыханье перехватывало. Приласкать так, чтобы мысли все из головы вылетали. А здесь что? Соплёй перешибёшь! Пусть бабкой старой любуется, ссыкун.
Отворила я дверь, показалась перед молодцем во всей красоте старческой: волос седой, нос кривой, зубов по пальцам пересчитать, кожа сморщенная, а над верхней губой огромная бородавка имеется. Да забыла, что сорочка-то на мне прозрачная, а под сорочкой тело молодки, стройное да ладное. Я же слежу за собой, хоть и лет мне уже давно за сотню перевалило.
– Здравствуй, добрый молодец, и не стыдно тебе бабушку старенькую пугать по ночам? – оскалилась я беззубой ухмылкой.
А он сташилку-то увидал да очи опустил от отвращения. Глазами-то зырк под сорочку, так там их и оставил. Рот приоткрыл, чуть слюна не капает, здраво рассуждать не может, одним словом. Поняла я оплошность свою да колданула тихонечко старушечий облик по полной программе. И говорю смертному:
– Это ты куды это, охальник, очи опустил? Али в котёл мой захотел? Давно я человечинкой не баловалась.
Тут молодец отмер, перекрестился и зашептал:
– Привиделось мне, что ли? Прости бабушка, дурака горемычного. Ты меня приюти, накорми да напои, в баньке попарь да спать уложи, а я тебе свою историю расскажу да по хозяйству подсоблю.
– Это другое дело, мил человек. Заходи, гостем будешь. Только сначала дров наколи, воды натаскай, а я пока на стол чего соберу да баню затоплю, – и пошаркала в светлицу: книги да зелья прятать подальше от любопытных глаз.
***
Из полусна меня вырвало мурлыканье над ухом. Чья-то наглая моська тыкалась мне прямо в нос.
– Щекотно же, котище, кыш отседова. Или, никак, подлизываться пришёл? Что, совсем без сливочек загрустил? – заворчала на кота, а рука сама погладить тянется.
А он и рад, морду свою так и подставляет под ласку.
– Хозяюшка, давай зароем все наши недопонимания и подружимся опять, – замурлыкал этот наглец. – Ты меня будешь холить и лелеять, а я тебе – служить верой-правдой.
– Ишь ты, дружиться захотел, вот что голод с котами делает. Да только как мне доверять тебе теперь, когда ты чуть что – сразу хвостом махнёшь, только тебя и видели?
– Обижаешь, хозяюшка. Я же всегда яге служил! А теперь ты яга, а значится, хозяйка моя.
– Ладно, звать-то тебя как, блохастик?
– Степаном меня кличут, а блох отродясь не было, я же не на помойке какой живу! – обиделся кот и голову свою ушастую из-под рук убрал.
– Так, Стёпа, хорош обижаться! Марш на кухню, а я подойду мину через пять, – лихо скомандовала я и начала подниматься с кровати, да только голова сразу закружилась, и свалилась я обратно.
– Или через десять, – пришлось поправиться мне.
Кот шмыгнул за дверь, а я по стеночке поползла в умывальню. Пока умывалась, всё думала: «Баню, что ли, затопить вечерком, грязюку с себя смыть да усталость? Заодно и дурман из головы выбить, а то Кощей уже приглянулся, кому не скажи!»
Нацепила вчерашнюю одёжку, чистое уж после бани надену. И пошла на кухню завтракать да кота пытать.
Скатерть сообразила нам яишенку с беконом, бутерброды с сыром, сливки коту, ну а мне кофейку крепкого. Ещё бы аспиринчика пару таблеток, а то голова раскалывается.
– Степан, а где леший? У меня к нему интересный разговор есть.
– Да тут где-то в лесу, приглядывает за всем, пока ты, хозяюшка, почивать изволишь.
– Ну тогда я с тебя начну. Что здесь, вообще, произошло? Меня вчера чем-то опоили? И что опосля было?
– Да ничего особенного и не было. Жили-были, не тужили, добра наживали да сливочки лакали. Вдруг наша яга пропала, Кощей с горя запил-загулял, всех по сказкам разогнал, налоги поднял да войну затеял с тридевятым государством. Ну и ягу везде разыскивать стал. Вот и вся сказочка. А про вчерашнее я не знаю ничего, меня выгнали с вечеру на прогулку. Я же простой кот, сказки сказываю да песни пою, – обиженно промурлыкал Стёпа.
А моська хитрая такая, явно что-то знает, но не говорит. Ладно, у меня, как выяснилось, уйма времени, раскручу хвостатого на разговор, надо только в доверие втереться да сливками задобрить.
За разговорами мы и не заметили, как всё умяли. Стук в дверь отвлёк нас от поглощения пищи. Леший пришёл, сам явился – не запылился.
– Здравствуй, Яночка, как спалось тебе? – заботливо так поинтересовался, а сам на меня не смотрит, глаза виноватые прячет.
– Дедушка, может, чайку с бутербродом? Или ты только коньячком самопальным балуешься? – хмыкнула я.
Кажется, в точку попала! Дед в курсе, что там за коньячок был, вон как вздрогнул.
– Прости нечисти ради, не виноватый я! Ошибочка вышла, коньячок-то на травках местных настоянный, вот тебе и поплохело с него. Кто ж знал, что он на обычных людей так действует? Не серчай на нас, хозяюшка. Хочешь, я тебе отварчик приготовлю, чтобы от недуга избавить?
– Нет уж, спасибо. Как-нибудь сами справимся! Давай-ка, дедушка, рассказывай, как дальше будем поживать. Воевать али дружить? Да про вчерашнее подробнее расскажи.
– Яночка, а ты сама-то что помнишь? – осторожно спросил дедок.
В том-то всё и дело, что помнила я мало что. Как коньяк пили – помню, а что мне Кощей наобещал – нет.
А леший – хитрец, не торопился с рассказами.
– Яночка, дак особо и рассказывать не о чем. Ты пока здесь поживёшь, а мы братца твоего будем разыскивать. Потом отправим вас обратно домой. И будете жить-поживать да горя не знать. Делов-то!
Что-то я сомневаюсь, что всё будет именно так. Ну да ладно, поживём –увидим. Леший уже второй раз завтракал, а я всё думала, чем бы мне здесь заняться? Ой, я ж баньку хотела топить, но это к вечеру будет. А пока, может, прогуляться? Нет, одна, конечно, я не пойду. Лешего с собой возьму да кота, если пойдёт.
– Дедушка, а давай пикник на природе устроим? По лесу погуляем, грибков да ягодок насобираем. А к вечеру баньку истопим.
– Прогуляться-то можно, но только вокруг избушки. В лесу нечисть всякая водится, человечинкой не брезгующая. Без царя-батюшки нельзя нам избу покидать.
Ясно всё, велено меня в избушке держать в качестве пленницы. Пришлось согласиться погулять вокруг избы. Чего дома сидеть да от безделья маяться? Лучше уж что-нибудь полезное да узнать.
Собрала я корзинку, чтобы перекусить на природе. Вдруг подальше куда заберёмся? Да заставила лешего книжек сказочных мне подобрать для ознакомления с местными обычаями.
– Не передумала? А то может дома останемся? – вздохнул дедушка и с надеждой на меня посмотрел.
– Нет, хочу при свете дня поглядеть на ваш сказочный мир, – я была непреклонной.
– Ну тогда пошли…
Глава 6
Вышли мы на поляну, а вокруг красота такая: солнце светит, птички поют, в воздухе витают ароматы полевых трав и ветерок чуть колышет листву на деревьях. Дышать-то как хорошо! И чувство такое, как будто домой попала после долгого отсутствия. Такая радость по телу разлилась, что сразу петь захотелось и улыбаться самой себе и всему живому.
Сейчас всё выглядело совсем не так жутко, как ночью. Вот только фонари на самом деле оказались черепушками! Правда, хрустальными. Всё же как-то это слишком.