— Ягодка, прости, я без защиты, — заполошно произносит он. — Это ничего или…
— Или, Каверин. Я не предохраняюсь.
26
Максим.
Алина остервенело пихает одноразовые тарелки в пакет. В углу высится безобразная гора мусора.
Дом похож на свинарник. А я даже замечание сделать не могу..
— Котик, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь вернуть свою кухарку. Может, предложишь ей подработку? Какая у нее зарплата? Она бы здесь убиралась и готовила нам еду.
Как можно было оставить телефон на столе, а? — рычит она, что есть силы запихивая в пакет грязные, пластиковые стаканы от айс-латте. — Меня все устраивало и…
— Как это? То есть тебе устраивало быть любовницей? А как же наша любовь? Мечты о будущем, детях?
— Милый мой малыш, тебе ли не знать, что говорят женщины мужикам, кто их обеспечивает.
Кухаркой и садовником я уж точно быть не мечтала. И упахиваться в твоем доме тоже. Найми домработницу, в конце то концов! Как твоя Соня терпела это, ума не приложу?
— Терпела. Она любила наше жилище. И меня любила.
— Ах. Ну какой ты смешной. Как тебя можно воспринимать всерьез? Соня не похожа на дуру.
Ее нарочито ласковый голосок пробуждает внутри спящих демонов. Какой я идиот…
Дурак… Как я мог променять Соню на эту пустышку? И дело даже не в готовке — она не хочет ничего для меня делать. Ничего, понимаете? А вот я обязан положить к ее ногам мир.
Шопинг, обеды в дорогих ресторанах, украшения. У меня нет больше денег… Нисколечко. Я даже дочери не могу обещанный ноутбук купить.
Еще и Соне должен. Работать надо, контракты заключать с новыми клиентами, выпутываться как-то… Я даже сбежать не смог, олух. Как подумал, что Соня приведет в мой дом своего Каверина, так у меня и сердце защемило.
— Выматывайся из моего дома, дрянь. Это ты во всем виновата! — выхватываю пакет из ее рук.
Мусор рассыпается. Остатки мороженого и кофе разливаются по полу.
Моя жизнь сейчас удивительным образом похожа на это. Помойка, мусор… пустышка пластиковая, потерянная навсегда семья.
— Ну и… Нахерты мне нужен, неудачник хренов!
Алина размахивается и бьет меня по лицу. Толкаю ее в ответ. Она поскальзывается и падает.
Пачкается… Со слезами и проклятиями поднимается с пола.
До чего я довел себя, ужас. В кого превратился?
Слышу, как на втором этаже хлопают двери. Споласкиваю липкие руки, заслышав трель входящего вызова. Как же хорошо, что кто-то звонит мне. Господи, я себя таким жалким никогда не чувствовал. Бывали времена, когда мой телефон ни на минуту не смолкал. А сейчас я в черном списке — стараниями Каверина.
— Слушаю, Литовский.
— Здравствуйте. На вас поступило заявление от Ягодки Софьи Сергеевны. Вы избили ее.
— Сволочь, гад! Где мои украшения? — орет Алина, вылетая из дверей спальни.
— Простите, сейчас я выйду на улицу или… — закрываю динамик ладонью.
— Вы должны явиться для дачи показаний. Вам грозит…
Не слышу ни черта. В ушах шумит, перед глазами мелькают разноцветные круги.
Кажется, я падаю… Хватаюсь за сердце и валюсь на диван. Да, я забрал ее драгоценности.
Хотел сбежать, но в гости явилась мама. Наверное, мамы всегда чувствуют неладное сердцем?
Сорвался мой план. Но цацки я успел припрятать. Продам и закрою долг перед Соней.
— Макс. тебе плохо, что ли? Это из-за того, что я ухожу? — кокетливо поджимает губы Алина.
— Уходи, не хочу тебя видеть. У меня была не жизнь, а малина. А что теперь?
— Так верни свою ягоду-малину, в чем вопрос? Кстати, ее новый воздыхатель очень крут… Я даже подумываю познакомиться с ним поближе. Уж больно красивый мужик. И богатый. А ты —
пустышка!
— Убирайся из моего дома, сучка!
С ужасом перевожу взгляд на смартфон — я ведь не завершил вызов! Следак так и висит «на проводе».
— Алло. Простите, вы еще здесь?
— Вам нужно завтра явиться… — безэмоционально проговаривает он. Адрес диктует, я записываю… Обещаю прийти. Морда горит от стыда, хорошо, что никто не видит. Был ты, Максим, нормальным мужиком, а стал швалью — ни семьи, ни денег, ни уважения… Еще и статья, как вишенка на торте.
Может, повеситься? Или с крыши офиса сброситься? Нахрена такая жизнь нужна?
— Денег мне дай на такси. И верни мои украшения, придурок, — шипит Алина, застыв с чемоданом на пороге.
— Это мои украшения. Я их покупал, а теперь забираю. Пошла вон…
Она всхлипывает, бурча под нос проклятия. Остервенело тянет чемодан, царапая им угол в прихожей. Кусок штукатурки отваливается. Дверь за ней с треском захлопывается, возвращая долгожданный покой…