— Хорош, мужики, — разнимает нас летёха. — А то обоих посажу на пятнадцать суток. Вам это надо?
— Забирай его, командир. Софья Сергеевна не собирается забирать заявление. Мы пойдем до конца. Едем, Соня, — отрезаю я и хватаю Ягодку за локоть.
Она словно тряпичная… Переставляет ногами, как марионетка… Не живая, растерзанная никому не нужными откровениями Макса.
— Гер, я, правда, такая никчемная? Почему он так, а? За что? — всхлипывает она, припадая к моей груди. — Настеньке ведь год тогда был… Он был… Максим таким нежным был и внимательным.
Выходит, играл? Вся моя жизнь — труха поганая! Ложь, иллюзия.
Семья, дом… Не нужен мне этот дом, Герман. Слишком больно…
— Он не играл, Сонь. Он все это прямо сейчас придумал. От злости и досады. Увидел, какая ты красивая, Сонька, и обомлел. Это все ложь… Все, что он сейчас сказал, — пытаюсь ее успокоить, хотя знаю, что все правда. Мои парни из службы безопасности пробивали Максика. И Оксана была из комитета, и Таня, и Лариса…
Я давно знал обо всем, но не собирался ранить самолюбие Сони еще больше.
— Думаешь? — шепчет она, стирая с лица слезы.
— Уверен. Ну, что он — герой-любовник? Обычный задрипанный мужик средних лет с кучей проблем и кредитами.
— Нет, не герой-любовник. Гер, мне так тошно.
Понимаю, что есть Настя, но…
Видеть его не хочу, говорить с ним, встречаться.
— Настюха сама должна решить, как ей с отцом общаться. Нам не стоит в это лезть.
— Согласна. Я и не собиралась. Герман, ты со мной не из жалости? Лучше сразу скажи, чтобы я… Я
просто второй раз не смогу… Не вынесу. И не потерплю измен.
Ветер овевает ее разгоряченные, влажные от слез щеки, взвивает ее густые, блестящие пряди.
Обнимаю ее поникшие плечи и прижимаю к груди. Глажу по волосам и шепчу в самое ухо:
— Я люблю тебя.
— Гер, я…
— Не надо. Потом. И необязательно сейчас разбираться с чувствами. У тебя есть дела поважнее. А
я буду рядом.
28
Софья.
Любит меня. Он меня любит… Красавчик-спасатель, когда-то давно вытащивший мое обессиленное тельце из-под завалов. Студент и умница, надежный друг и порядочный человек…
Мужчина, в которого я втрескалась по самые уши…
Глотаю зеленый чай и мечтательно смотрю в окно, сидя на широком, гостиничном подоконнике.
Герман против, чтобы я работала, а я не унимаюсь — методично прихожу в отель и выполняю привычные обязанности. Не могу по-другому. Не так я воспитана. Может, мои привычки и довели мою семью до краха? Не знаю… Теперь они у меня другие.
— Сонечка, а ты точно. — распахивает глаза Зойка, переводя ошеломленный взгляд на странный бутерброд в моих руках. На корочке черного хлеба густо намазан малиновый джем, поверх которого красуются колечки соленого огурца. — Ни черта же не получалось лет так пять точно. Я
поняла, в чем дело? — добавляет Зоюшка, вытягивая палец вверх.
— И в чем же?
— В правильном мужике. Небось, Гера спуску тебе не дает?
— 0х, не дает. Зойка, что делать-то теперь? Я, кажется, беременная.
— Да уж… Вижу. Герман рад будет. До потолка будет прыгать.
— Я замужем до сих пор. Если Макс будет тянуть с разводом, то…
Жалко всхлипываю я.
— Не будет. Он расстался с курицей своей? Расстался. Долги потихоньку выплачивает?
— Да. Заседание суда у нас только в четверг. Три недели ведь прошло, Зойка. Мы с Герой и повстречаться толком не успели, а я залетела.
— Еще и стариков зря переселили. Герман уже сделал тебе предложение, Сонь?
— Нет. Да и как он сделает? Суды, скандалы… Раздел имущества. Но он каждый день предлагает мне к нему переехать.
В двери стучит, а потом заглядывает Алевтина Дмитриевна — менеджер по подбору персонала.
Она кривится, замечая бутерброд в моей руке, но тотчас спохватывается.
— Зоя Павловна, я хочу взять новенькую в отель. Собеседование прошла, но на должность горничной идти отказывается. Говорит, что сам Каверин приглашал ее к нам менеджером.
— Хм… Сонь, ты что-то знаешь об этом? — хмурится Зойка.
— Фамилию скажи, Аля, — откладывая бутерброд, спрашиваю я.
— Кочанова Алина. Говорит, что лично беседовала с Германом.
— Капустница? — уточняет Зойка, едва сдерживая улыбку. — Видать, плохо нашей бабочке живется. Мстить решила. Совсем обеднела без глупого мужика рядом.
— Макс все ее украшения отобрал, — закатываю глаза. — Слава богу, хватило, чтобы вернуть деньги на счета фирмы. Иначе подрядчик мог обратиться в суд. Пострадала бы не только я, как липовый заказчик. Такого позора избежали. Что ей, интересно, надо? — спрыгиваю с подоконника я.