— Нет, честное слово. Потом увидел списки с фамилиями сотрудников и будто обмер.
Сонька, я тебя раньше искал, — прячет он смущенный взгляд.
— Как? А я…
— Я даже видел тебя один раз, но так и не решился подойти. А ведь все могло сложиться иначе.
— Где, Герман? Где ты меня видел?
— Настёна малюсенькая была. А ты выглядела такой счастливой.
Смотрел на тебя и любовался.
Я здесь был проездом.
— А как же Оля?
— Я не изменял ей, Сонь. Вот с Ритой только. Но это было после нашего обоюдного решения развестись. Ты не ответила? Где будем жить?
— Я хочу остаться здесь, Гер. Но приму любое твое решение. Может, в Сочи?
— Можем осенью жить здесь, а зимой в Сочи. У меня там особняк на побережье. Вокруг горы, из окон видна полоска моря, слышится крик чаек. Малышу там будет хорошо. Я бегаю на рассвете по берегу, можем это делать вместе.
— С удовольствием. Все что угодно с тобой.
— Красавица моя. Хорошо, что ты есть. А вот рожать мы будем в самом крутом перинатальном центре столицы. И не спорь.
— Не спорю.
— Сонь, мне кажется, или это капустница наша крутится на крыльце? — прищуривается Герман, устремляя взгляд на главный вход.
— Она самая… Быстро работает. Сучка…
— Здесь есть задний вход? Хочу подслушать, о чем они с твоим благоверным балакать будут?
— Есть. Идем. Гер, я уже и передумала фирму отдавать.
— Сначала подслушаем.
Герман паркуется с другой стороны здания. Мы тихонько входим с черного входа. На наше счастье, никого не встречаем. Герман следует за мной по коридорам. Застываем возле приоткрытой двери кабинета Максима. Он всегда экономил на комфорте и по-стариковски бурчал, когда я требовала установить в кухне кондиционер. Похоже, здесь его нет…
— Киса, открой дверь. Душно, сил никаких, — слышится его голос.
Замираем в крошечном предбаннике. Почти не дышим. Слышится цоканье каблучков его капустницы, скрип двери… Она нас не заметила, слава богу.
— Мусик мой… Любимый, как хорошо, что мы снова вместе.
Она его влажно чмокает, мы с Герой морщимся. Они, оказывается, расходились? Я и не знала…
Думала, все это наглые слухи.
— Потом, Алин. Давай к делу. Что у нас есть? Ты уверена, что все правильно поняла?
Точно Сонька моя залетела? Может, подруга ее — Зойка?
— Да точно, мусичек. Точнее некуда. Я подслушивала в коридоре, ее поздравляла какая-то женщина. Они так громко говорили, что..
— Не видать Соньке мирного развода. Я стрясу с ее мажорчика кучу бабла, малышка. И куплю тебе цацки красивее прежних. Вот увидишь.
Склоняюсь, чтобы смотреть на них сквозь щелочку между дверью и коридором.
Сволочь такая… Гад, урод! Выходит, ему мало фирмы? Он все хочет? Дом, деньги, фирму?
— А что ты сделаешь, Максик? Мы же не в каменном веке живем? Она может и без твоего согласия развестись.
— Не сможет. Я в органы опеки сообщу, что Софья свои обязанности не исполняет. Буду требовать, чтобы опеку над Настей на меня оформили, а Соню лишили прав. Как это так?
Еще замужем, а уже от другого беременна! Сучка драная… А этот ее. Козел.
Макс едва себя в руках держит. С хрустом ломает карандаш, устремляя яростный, блестящий от гнева взгляд в окно.
— Мусичек, ты только успокойся… Давай я тебя расслаблю. А, хочешь. Давай я тебе хорошо сделаю?
Алина неуклюже сбрасывает туфли и корячится, пытаясь эффектно приземлится на пол между широко разведенных ног Макса.
Стоит ей сделать это, Герман настраивает камеру и включает запись.
— Давай же, детка. Возьми его в ротик, — шепчет Макс, дергая ремень брюк.
— Аах… Мой господин.
Какая мерзость, мамочки. Меня сейчас вырвет прямо здесь… И этот мудак об органах опеки говорит?
— Сюрпри. из. Дорогие зрители, а так же сотрудники органов опеки. Полюбуйтесь, как проводит время примерный муж и семьянин Максим Литовский, — уверенно произносит Герман, выходя из укрытия.
— Что за… Сука, а ты как здесь? И… И Соня? Что за.
— ЕЩЕ одно СЛОВО, И ЭТО Видео будет везде. Я думал, нам удастся по-хорошему разойтись, Максим. Был уверен, что в тебе сохранилось хоть капля порядочности. Но нет… Увы. Теперь все будет по закону, Макс. Мне не нужны Сонины деньги и недвижимость. Ты прав — я могу дать ей дом и свою заботу. Но ей это нужно. Она заслужила получить свое, кровное… Будете разводиться по закону. Все, нажитое в браке, будет делиться. Абсолютно все.
— Даже ржавый гараж в кооперативе «Механизатор»?
— И он тоже. Сонь, тебе нужен гараж? — на полном серьезе спрашивает меня Гера.
— Н-не… Не знаю. Могу завещать его твоей капустнице, Максик. Зимой там можно хранить банки.