Жду, что теперь он остановится и предложит мне свою помощь — русские ведь, как всем известно, своих не бросают. Но он, видно, не русский. Останавливается только у ворот с дач. И только для того, чтобы открыть их. В глубоком обалдении смотрю, как он вываливает на дорогу и скрывается за поворотом. Ну и тип! Полный сострадания и любви к ближним. Ладно. Будем считать, что его тут просто не было.
Возвращаюсь к себе на дачу. Бобик встречает меня с радостным изумлением. Объясняю ему ситуацию.
— Так что я только утеплиться.
Косится умильно: «Может, раз уж так получилось, останешься?»
— Не могу. Надо.
Немного греюсь возле еще не остывшей со вчерашнего дня печки. Потом натягиваю поверх пальто привычный ватник. Сапоги кладу в пакетик, чтобы взять с собой, а на ноги надеваю толстые шерстяные носки и валенки. Ну вот. Теперь хоть не околею.
Иду назад. Бобик желает проводить меня, а раз уж он принял такое решение, отговорить его невозможно. Некоторое время воюю с ним. Мне даже удается запереть его на участке, но уже через пять минут он догоняет меня, выбравшись через дыру в заборе.
Машина моя торчит на прежнем месте. Да и куда ей теперь деться-то без чей-нибудь помощи? Бросаю сапоги в багажник и иду в сторону дороги. Может мне повезет, и мимо проедет желающий помочь ближнему тракторист?.. Но вместо тракториста с дороги в раззявленные ворота прямо на меня опять-таки на полной скорости сворачивает все тот же ржавый джип. Опять отпрыгиваю в сторону в последний момент, увязнув при этом в снегу так, что он набивается теперь уже в высоченные валенки.
Нет, ну он что, издевается надо мной?!!
Вылезает. Морда злобная до крайности. Как будто не он меня в снег чуть не по пояс загнал, а я его.
— Что вы все время под колеса лезете?
— Это вы ездите как ненормальный.
— Нормально я езжу.
— Ага! Только все время на людей наехать норовите.
Молчит. Сопит, как разгневанный бык. Подбегает Бобик. Ему в отличие от меня, мужик этот нравится. Хвостом крутит во всю. Мужик небрежно треплет его по кудлатой башке.
— Здорово, Шарик.
Во мне вспыхивает неожиданная ревность.
— Бобик, ко мне.
— Он не Бобик, он Шарик.
— У вас, может, и Шарик, а у меня Бобик. Ко мне!
Шарик-Бобик (не иначе француз, Жан-Поль какой-то!) виновато смотрит то на мужика, то на меня. Определиться явно не может.
— Вот приди еще ко мне жратву клянчить и у печки греться!
— Так вот значит, где ты, предатель, в последнее время обретаешься! А я-то уж думал…
Что он там думал, узнать не успеваю. У мужика начинает звонить телефон. Лезет во внутренний карман своей бомжацкой куртки, прямо там — под полой, смотрит на номер, морщится и отбивает звонок.
— Давайте ключи от этой вашей с позволения сказать машины.
— Зачем это?
— Чтобы крюк достать и ввинтить, естественно.
— Какой еще крюк?
Возводит глаза к небу.
— А за что я, по-вашему мнению, ее цеплять должен, чтобы вытащить?
Честно? Не знаю. До этого момента меня ни за что цеплять никому не приходилось ни разу. От собственной беспомощной глупости злюсь еще больше.
— Что, совесть проснулась? Решили вернуться и вытащить?
— Совесть тут не причем. Троса у меня не было. Вот, купил…
Вытаскивает моток пестрой веревки такой толщины, что впору бегемота тащить из болота, не то что мой седанчик из кювета. Идем к застрявшей машине. Забирает у меня ключи и по-хозяйски лезет в багажник. Роется, находит на задах аккуратненький пижонский чехольчик на молнии (к стыду своему должна признать, что даже не заглядывала в него никогда). В нем обнаруживается какой-то новенький ключ и здоровенная блестящая фиговина с резьбой на одном конце и загнутая петлей с другой. Тот самый крюк? И куда его теперь?..
Мужик лезет в снег, где зарылась морда моей машины. Как собака Шарик-Бобик прямо руками раскапывает сугроб, что-то там делает, а потом принимается энергично ввинчивать в мой передний бампер добытый в багажнике крюк… Никогда бы не подумала… Хотя… Там я действительно видела какое-то технологические отверстие, прикрытое лючком из пластика того же цвета, что и сама машина.
Дальше все несложно. Он связывает свою и мою машины купленной им веревкой, усаживает меня за руль моей, сам залезает в свою и… все. Моя бедная девочка боком, как краб, но уверенно выдергивается им из снежного плена и под задорный лай Шарика-Бобика благополучно доставляется до прочищенного у сторожки пятачка.