Люба пропустила обед в столовой, поэтому пошла к себе кипятить чай. Едва она успела перекусить, как зазвучала мелодия на мобильнике. Звонил Владислав. Срывающимся голосом он сообщил, что Стеллу арестовали:
— Как сказал следователь, ее поймали с поличным. Я так и не понял, с чем ее поймали и где. Сейчас еду в офис, там меня ждут из прокуратуры. На имущество налагается арест, документация будет изъята для проверки. Все, позвоню вечером. Пока.
Люба не помнила, как дошла до библиотеки. Она невпопад отвечала на вопросы Зои Михайловны, которая пришла поговорить об Игоре. Заметив Любину рассеянность, Зоя Михайловна пожала плечами и удалилась с обидой на лице. Полтретьего пришла Аня. Ее появление вывело Любу из ступора.
— Здравствуйте, — улыбнулась Аня.
Именно эта улыбка и придала Любе импульс, заставила двигаться и соответствовать течению жизни.
— Аня, мы пойдем сейчас к одной бабушке. Она больна, не встает с постели, но очень хотела бы с тобой познакомиться.
— А кто это?
— Бабушка-то? Просто старый и одинокий человек. А в молодости была настоящей красавицей. Если она позволит, я покажу тебе старинные фотографии. Хочешь?
Аня кивнула и снова улыбнулась. Любу охватила нежность — захотелось прижать к себе светлую головку девочки, приголубить. Но нельзя. Ребенок от каждого слова смущается до немоты, а уж от такой ласки тем более стушуется.
Им открыла Таисия Игнатьевна, радушно зачастила:
— Проходите, гости дорогие! Садитесь. Будем чаевничать. Любаша, куда ж ты накупила столько продуктов-то? Нам с Симой и за месяц не съесть. Мы ведь как птички — поклевали и сыты.
— Ничего, Таисия Игнатьевна, конфеты и печенье не испортятся, да и варенье тоже. А рыбу и колбасу в холодильнике можно держать. Вот, знакомьтесь с моей юной читательницей. Аней зовут.
— Очень приятно, — подала голос Серафима Григорьевна.
— А это Серафима Григорьевна, та самая бабушка, о которой я говорила, — ласково обратилась к притихшей Ане Люба.
— А я, стало быть, Таисия Игнатьевна. Я за кипятком пойду, а вы тут с Симой поговорите.
Таисия Игнатьевна с чайником вышла из комнаты.
Аня сидела на краешке стула и разглядывала многочисленные предметы на подоконнике и столе. А Серафима Григорьевна в свою очередь с интересом смотрела на девочку. Аня поймала на себе взгляд старушки, смутилась, порозовела.
— В каком ты классе, Анюта? — спросила Серафима Григорьевна.
— В седьмом «В».
— В седьмом «В»? А кто у вас классный руководитель? Случайно, не Надежда Романовна?
— Да.
— Я знаю ее. Хороший педагог.
— Она на пенсию уходит, — осмелела Аня, распознав в словах старушки неподдельный интерес. — Говорит, что не понимает нынешнее поколение.
— Так ведь ей уже за шестьдесят. Устала, должно быть.
— Она плохо слышит, а мальчишки прикалываются или вообще вслух на уроках разговаривают.
— Это свинство. Неужели им не жаль своего учителя?
— Им никого не жаль.
— Неужели все такие жестокие? А девочки?
— Ну-у… По-разному…
— Мне Любовь Антоновна говорила, что ты прекрасно вяжешь…
— Ага.
— Я тоже когда-то вязала, пока зрение не ослабло. Ты, Анюта, встань-ка, открой шкаф. Там на верхней полке бежевый джемпер. Вот, вот. Посмотри, какой необыкновенный рисунок! Его мне подруга показала. Давно, правда, но это не имеет значения. Старая мода часто возвращается. Ну, как? Красиво?
— Да. Это же спицами?
— Я только спицами и могу. Крючком так и не научилась.
— Я примерно такой же рисунок знаю, — Аня разглядывала джемпер то с изнанки, то на просвет, повернувшись к окну. — Но тут мне непонятно…
— Здесь секрет небольшой, — лукаво улыбнулась Серафима Григорьевна. — Ты получше посмотри. Может, он и раскроется тебе.
— Серафима Григорьевна, можно Ане ваш альбом показать? — спросила Люба, до сих пор не принимавшая участия в разговоре.
— Ради бога! Смотрите.
Люба взяла в шкафу альбом, но, заметив, что Аня сосредоточена по-прежнему на джемпере, решила подождать.
— Ну, как? — спросила Серафима Григорьевна? — Не поддается узор?
— Тут, наверное, двойные петли?
— Угадала, молодец. Только не двойные, а тройные, одна на одной. И получился объем. Попробуй сама. Сначала помучаешься, но это ничего, привыкнешь.
В комнату вошла Таисия Игнатьевна. Началась суета с подготовкой к чаепитию. Люба помогала накрывать на стол. Серафима Григорьевна отдыхала от разговора, а Аня сидела на кровати Таисии Игнатьевны и рассматривала альбом. Вдруг она спросила:
— А это вы, Серафима Григорьевна?