Выбрать главу

— Правда, правда! Взять нашу Нинелку. Только перед мужиками хвостом крутить, а нас лечить, вишь, не ее дело. Придет, сунет градусник, вот и все лечение, — вступила в дискуссию старушка с узким, похожим на лисью мордочку, лицом.

— Не говори, Тимофевна! — поддакнула ей тонкоголосая. — Я давеча лекарства от давления попросила, так она валерьянки дала, и все. Мол, денег нет на дорогие препараты.

— Это вы зря так ополчились на Нинель, — вступился за врача Пахомыч. — Мне недавно курс уколов прописала. Лекарство импортное какое-то, не помню названия…

— Хм! Так на то ты и мужик! С мужчинами у ней другие отношения, особенно с теми, у кого квартиры приватизированные, — хихикнула Тимофеевна.

Внезапно заговорила старуха в инвалидной коляске. В наступившей тишине она одышливо выкрикивала короткие фразы:

— А я жалею, что отдала квартиру родственникам! Уж лучше Нинельке! Может, взамен уход за мной был бы человеческий. Никакому Чехову не снилась моя жизнь! В молодости у меня от женихов отбоя не было. Потом вышла за умного и благородного мужчину. Он занимал высокий пост, а меня на руках носил. Я купалась в мехах и бриллиантах. Не верите? Да! Не каждой такая удача выпадает! Я окончила институт, работала научным сотрудником, имею опубликованные труды! Но Бог не дал нам детей. Вот несчастье всей моей жизни! Муж умер. Я осталась одна. А потом этот проклятый диабет. Потеряла ногу. И никому не нужна! Младшая сестра взяла к себе лишь для того, чтобы обобрать меня. А потом спихнула в этот интернат, — без паузы, с горьким надрывом, она обратилась к Тимофеевне: — Нина Тимофеевна, увези меня в комнату!

Тимофеевна послушно взялась за ручку коляски и осторожно покатила ее к дверям. Проходя мимо Любы, она приостановилась и, жеманно улыбаясь, спросила:

— Вы, Любовь Антоновна, наверное, думаете-гадаете: где сейчас ваш брат? Наверное, ждали его на конференцию?

— Вообще-то да, — упавшим голосом произнесла Люба.

— У Нинелки они с Петровичем. День рождения отмечают.

Как только за ними закрылась дверь, Пахомыч не удержался от комментариев:

— Вот и докупалась в бриллиантах-то! Ибо сказано: время собирать камни…

— Уж помолчал бы, Пахомыч! — оборвала его тонкоголосая старушка. — Чем мы-то с тобой лучше? Нас тоже спихнули и не поморщились.

У Любы пропало желание продолжать «конференцию». Она, стараясь не выдавать своих эмоций, вновь вернулась к прочитанному в самом начале рассказу, в двух словах проанализировала его идейно-художественное своеобразие, на радость слушателям проведя параллели с современной жизнью.

Старики поблагодарили за «доставленное удовольствие» и ушли. Оставшись одна, Люба дала волю чувствам. Она ходила по просторной комнате отдыха и переваривала новость, сразившую ее наповал: «Это что получается, господин Чащин, опять вы за свое? В памяти, без памяти, амнезия, желтуха, понос — ничего тебя не берет! Как был бабником, так им и остался! И Всеволод Петрович туда же, старый донжуан, болтун, маразматический сластолюбец! Теплую компашку организовали — междусобойчики, веселье до икоты… Наверное, и в «бутылочку» играют с этой жабой. Вот она, значит, какая «новая жизнь»! А я-то хороша! Приперлась, реву тут белугой, унижаюсь… Дурища! Посмешище! Прекраснодушная хавронья! Господи! Стыд какой! Нет! Сейчас же уезжаю из этого вертепа. Ни секунды здесь не останусь. Хватит с меня!»

Люба выскочила за дверь и почти бегом помчалась по коридору. Повернув за угол, она попала в объятья Игоря. Вернее, она столкнулась с ним на всей скорости и, если бы он вовремя не отреагировал, отступив одной ногой назад, они скорее всего оба упали.

— Постойте! Куда вы так спешите, Любушка? Еще немного и нас обоих пришлось бы собирать по частям.

Люба почувствовала запах коньяка. Ее передернуло. Она резко вырвалась из его рук:

— Не смейте называть меня Любушкой! — громко прошептала она. — Идите туда, откуда идете!

— Хм! Не совсем понял адрес. Это что значит? Что вы меня послали?

— Правильно поняли. Пустите меня!

— Но я не держу вас. Пожалуйста…

Люба, не взглянув на него, пошла по коридору к своей комнате. Там она переоделась в халат, села на диван и достала мобильник. Но тут же отложила его. Звонить сыну не было сил. Бурный всплеск эмоций сменился апатией. Люба уже пожалела, что не сдержалась: «Я веду себя как истеричка. Он может подумать, что я ненормальная, что у нас дурная наследственность. Зачем ему такие родственники?»

В дверь постучали. Люба подошла к двери, открыла. Перед ней стоял Игорь.

— Люба, вы извините меня. Я выпил немного. Короче, не велите казнить…