С трудом удалось сдержаться и не рассмеяться, в который уже раз сломал я немца: сидит, глаза вытаращив, на меня, как не знаю на кого смотрит.
— Вы сбежали? — задав вопрос, глаза Датзера в сторону двери метнулись, опасается, наверное, что сейчас на пороге мои преследователи появятся.
— Ну, можно и так сказать, хотя я не бежал, просто ушел и первым делом к вам пришел, предупредить. Свой заказ я не отменяю, — еще не хватало от столь необходимого мне нефрита отказываться. — Готов прямо сейчас в полном объеме внести стопроцентную предоплату, если, конечно, уже известна цена на нужный мне товар. Весной же, перед тем как покинуть эти земли, я пришлю к вам людей, они этот мой заказ и заберут.
Датзер, откинувшись спиной на спинку стула, прикрыл глаза и помассировал пальцами виски, глубоко задумался. Добавил я ему головной боли.
— Мне надо посоветоваться с герром Альбрехтом и герром Кауром, герр Ович, — спустя какое-то время, открыв глаза, проговорил немец. — Не поставив их в известность, я сейчас не могу вам ничего обещать.
Я кивнул согласно, тут да, дело серьезное, вполне можно заиметь проблемы с властями, так что… Датзер решил головной болью с хозяевами своими поделиться.
— Хорошо, что они оба сейчас здесь присутствует, — посмотрел он на потолок, намекая на второй этаж этого дома. — Уверяю вас, много времени это не займет, и если вы согласитесь подождать здесь, то вскоре мы продолжим наш разговор.
Я, конечно же, согласился, так как мгновение назад уже было подумал, что не получилось у меня за один раз решить тот вопрос, на который очень рассчитывал, соблазняя Датзера и его хозяев «Абалейским медом» и другими своими товарами. Но, похоже, еще не все потеряно, наживку они все же заглотили, посмотрим, что дальше будет.
А дальше господа Альбрехт и Кауэр доказали, что не по воле случая они столь успешными предпринимателями стали, и в будущем, в этом я уверился, они станут еще успешнее.
Глава 21
В кабинете около двух часов пришлось в одиночестве просидеть, но про меня не забыли, небольшого росточка и стройная как статуэтка, одетая в европейское платье молодая кореянка принесла поднос с легким перекусом. Бросая на меня любопытные взгляды, шустро расставила тарелки на столе…
— Мащиткэ дысэе[1], — чуть склонила она голову.
— Камса хамнида[2], — автоматом ответил я на том же языке, благо было от кого нахвататься, с такими-то соседями.
Ох как кореянка удивилась, чуть не споткнулась, так как уже сделала шаг в сторону выхода. Зато на прощание я еще и душевной искренней улыбки удостоился. Как много позже узнал, это была молодая жена Генриха Кауэра Кюрин, захотелось ей тогда на меня посмотреть и она, забрав поднос у служанки, сама его мне принесла.
Так что я не скучал, сначала перекусил, чем угостили, потом думы думал, благо было о чем. Ну и не переживал ни разу из-за столь долгой паузы, понимал, что немцам нужно многое обсудить и принять решение, продолжать сотрудничество с нашей семьей или нет. О том, что они могут меня сдать властям, не знаю почему, но был уверен, что этого не случится.
Ну а когда меня все же позвали наверх, выяснилось, что они не только разговоры разговаривали.
— Позвольте представить вам — герр Ович, — Датзер сначала меня присутствующим в комнате мужчинам представил, ну а потом и их мне. — Герр Альбрехт…
Указал он рукой на худощавого, среднего роста бородатого мужчину, одетого вполне себе официально: пиджак, жилетка под ним, белоснежная рубашка с воротником стойкой, перевязанным не галстуком, а какой-то лентой.
— Гер Кауэр, — представил он второго, ростом чуть ниже первого, но более крепкого телом, и если бы не густые бакенбарды на лице, то еще и моложе своего партнера выглядел бы. Хотя не факт, того борода тоже прилично старит.
Одет аналогично своему партнеру, только пиджак не распахнут, а на все пуговицы застегнут, ну и вместо ленты на шее платок повязан был.
— Здравствуйте, молодой человек, — с хорошо слышимым акцентом заговорил Альбрехт, в то время как Кауэр меня просто с интересом рассматривал, пока я присаживался в предложенное мне кресло.
Ну и да, Альбрехт имеет право меня так называть, хоть они и сами еще не старики, не уверен, что сорок лет им есть, оба молодые, в самом расцвете сил находятся. По сравнению с ними я действительно молодой, здешнему телу восемнадцать лет в марте следующего года только исполнится, что чуть ли не крупными буквами на лице у меня написано. Глянешь, не ошибешься — малолетка. Хотя, если брать усвоенный мной жизненный опыт, про Егора не говорю, там того опыта, а вот Георгий Ковач немалым багажом знаний со мной поделился, то уже я этим двум, пусть не в дедушки, но в папы точно буду годиться.